В русской церкви было торжественно и тихо. Они поставили свечи за упокой жены Пьера — Татьяны, молча постояли в храме и вернулись домой.
Наполненный впечатлениями день, проведенный со знающим и интересным гидом, подействовал на Машу исцеляюще.
К вечеру, когда пришли гости, настроение у нее было приподнятое. После травмы, болезни и переживаний девушка смогла наконец увидеть и оценить город своей мечты.
Причесав длинные русые волосы и завязав их сзади в пучок. Маша надела мамино концертное платье. Оно было из черного бархата, узкое и длинное (доходившее ей почти до щиколотки), с белым кружевным воротником.
В Париж Маша взяла его на всякий случай, а другой выходной вещи у нее просто не было. Платье придавало Маше очень взрослый и строгий вид.
«Немного старомодно, как бы ретро, ну ничего, что-то в нем есть», — подумала девушка и вышла к гостям.
Гостями были две милые пары, примерно в том же возрасте, что и Пьер. Они вели интеллектуальные беседы, расспрашивали Машу про Москву, произносили тосты, а потом, когда перешли к кофе. Пьер разжег камин и попросил Машу поиграть.
Маша чувствовала, что понравилась друзьям Пьера, и от этого ей стало хорошо на душе. Немного расслабившись от выпитого вина, она села за рояль и начала играть. Это была музыка, которую Маша сочиняла, оставаясь одна в доме Пьера. Она постаралась вложить в мелодию все пережитое ею — ожидание радости от встречи с Парижем, ночь любви, предательство, разочарование, тоску и, наконец, освобождение от прошлого.
Она играла с большим чувством, то убыстряя, то замедляя темп. Менялся и характер музыки — сначала легкая, радостная, затем торжественно-серьезная, и вот уже грустная, заунывная, подобно плачу или стону, музыка как бы совсем затухает, но в финале, вновь набирая силу, становилась спокойной, умиротворенной.
Маша закончила играть, перевела дух и встала. Глаза у нее блестели, в них отражалось пламя камина, волнение придавало всему лицу очарование. В мамином платье, со строгой прической, она была похожа на гимназистку, только что выскочившую из-за двери после сложного экзамена.
— Великолепно! — воскликнул Пьер, подбежал к Маше и поцеловал ей руку.
— Что это за соната? — спросила симпатичная гостья, растроганно вытирая платочком глаза.
Поблагодарив всех, Маша секунду помолчала и, удивляясь, что ей даже в голову не пришло подумать о названии, медленно произнесла:
— Да… это действительно соната, а называется она… «Рождество в Париже». — И затем, к всеобщему изумлению, просто добавила: — Я ее сочинила сама.
Все восторженно зааплодировали.
Вечер подходил к концу. Пьер, накинув кашне, пошел провожать гостей до калитки.
«Наверное, надо все убрать, не оставлять же посуду на завтра», — решила Маша. Поставив на поднос несколько фужеров, она случайно споткнулась, и один из них, со звоном ударившись о мрамор камина, вдребезги разбился. Маша попыталась собрать осколки хрусталя, и тут же уколола палец. Брызнула кровь.
— Что случилось? — ринулся к ней вернувшийся с улицы Пьер. Маша виновато опустила глаза. — Ты не должна этим заниматься. Завтра прислуга все приберет. Опять кровь! Машенька, детка, береги себя.
Маша сидела на полу перед камином в своем черном платье. Волосы рассыпались по плечам, и из зеленых, широко раскрытых глаз уже готовы были брызнуть слезы.
Пьер опустился перед ней на колени.
— Держи палец вверх, — посоветовал он и, видя, что кровь не останавливается, взял девушку за руку.
Маша привстала. Ее волосы касались его лица.
Жар камина обдавал их. Он бережно поднес палец к губам и приник к нему. Пьер был совсем близко — такой добрый, заботливый, обожающий и самый сейчас близкий ей человек. Он помог ей в трудную минуту, поддержал своим теплом и участием, а сколько он пекся о ее здоровье! Если бы не Пьер… Маша чувствовала его учащенное дыхание, видела глаза, полные нежности, любви, страстного желания, и она обвила мужчину длинными, тонкими руками.
— Любимая, я даже не мечтал об этом, — целуя ее глаза, шею, руки, шептал Пьер. И добавил: — Ведь у вас в России говорят, если что-то разбивается — это к счастью, да? — Он осторожно, как хрустальную, взял ее на руки и понес в свою спальню.