Гоша позвонил через несколько дней. Бодрым, веселым голосом, как ни в чем не бывало, спросил, не соскучилась ли она по нему, поинтересовался, как ей жилось в Париже, а потом по-хозяйски произнес:
— Ну, так я к тебе подкачу, мимоза, когда одна будешь? Поговорить надо.
Маша даже растерялась от такой наглости. Столько раз она готовилась сказать ему все, что о нем думает, а когда случай представился, слова вылетели из головы.
— Как ты мог? — только и смогла она выговорить и бросила телефонную трубку.
Гоша тут же перезвонил:
— Ладно, не обижайся, я приеду и все тебе объясню.
Маша молчала.
— Ты меня слышишь? Я же хочу деньги вернуть. Сама же обрыдалась, что не твои… Говори, во сколько приезжать?
Маша назначила время и удивилась, что Гоша не спросил даже адрес. «Значит, я и адрес вместе с телефоном дала. А может, у мамы выудил?»
Гоша подкатил на машине — Маша увидела это в окно.
Перед домом на улице мерзла девушка, продавая роскошные розы, накрытые прозрачным колпаком. Внутри колпака горела свеча. Девушка стояла на этом месте каждый день. Маша, выглядывая в окно и всякий раз с сожалением думая о продавщице цветов, не могла понять, зачем розам свеча — для тепла или для красоты?
Гоша направился к девушке и купил у нее все розы. Та, обрадовавшись, стала собирать свои пожитки, а Гоша вошел в Машин подъезд.
— Ну, здравствуй, мимоза. — Встав на одно колено, он положил на полу перед Машей охапку прелестных, на длинных стеблях роз.
«Абсолютно не изменился, такой же красавчик, как и прежде, — уже без всяких эмоций подумала Маша. — Только опять новые куртка, ботинки, и вообще, как будто вышел из магазина, в котором его переодели».
— Ты без меня скучала? — спросил Гоша самодовольным тоном человека, привыкшего нравиться. И тут же притянул Машу к себе. — Ого, да ты поправилась, — одобрительно произнес он, почувствовав Машину упругую грудь и бедра. — Значит, твой французик хорошо кормил, коль ты такая герла стала. — Он оценивающе оглядел Машу. — Упаковалась. С прикидом. Прибамбасики, часики. Почем?
— Гоша, — еле сдерживаясь, выговорила Маша, — ты хотел объясниться со мной. Я слушаю. Тебе не может быть никакого дела до того, кто и как меня кормил. Ты обокрал меня и бросил без копейки денег одну в чужом городе…
— Ну, поехали, остановись же. Не обокрал, ты сама мне их отдала, еще паспорт навязывала. И вообще… — Он сделал паузу, видимо, стараясь более деликатно выразить свою мысль. — Можно сказать, сама… со мной. — Но, увидев Машины глаза, полные слез, примирительно достал из кармана белоснежный платок, прижал к ее носу и произнес: — Да я, когда увидел, что на тебя этот дедок наехал и «скорая» тут, и полиция, сам испугался, думал, что насмерть. Потом не знал, где тебя искать. Не веришь? Как только приехал, то позвонил твоей маман, не хотел грех на душу брать, думал, из-за меня — да на тот свет. — И, опустив глаза, Гоша как бы смиренно добавил: — Я ведь верующий.
Маша удивленно посмотрела на него.
— Правда, я и в церковь хожу, хотел тебе за упокой уже свечку ставить, а теперь вот смотрю и думаю: в Париж, наверное, на свадьбу меня пригласишь?
— Моя жизнь тебя не касается. Гоша, я согласилась с тобой встретиться, потому что ты обещал вернуть деньги и объяснить, почему тогда сбежал. Ведь так? Слушаю.
— Понимаешь, мимоза. — Гоша вновь дотронулся до Маши. — Все-таки ты стала в порядке! Париж явно пошел на пользу.
— Давай по делу.
— Вот я и подумал, может, мы с тобой там бизнес крутить начнем. Возьмешь у своего французика мани, вложишь в дело. — И тут же пояснил: — Будешь куртки у моего турка брать и мне через одного человека переправлять, я тебе все адреса дам. Я их тут живо реализую и… денежки пополам. Просекаешь? Совместное русско-французское предприятие «ГОШМАШ», значит, Гоша с Машей. Мы с тобой такой бизнес раскрутим, миллионерами станем. Тогда ты своего Пьера забудешь… Только для раскрутки… тысяч десять баксов у него надо выудить, как первоначальный капитал.
Маша с неприязнью посмотрела на Гошу:
— Очень интересный замысел. Только в качестве первоначального капитала, может, ты вложишь хотя бы свой долг в тысячу долларов?
— Мимоза, я сейчас немного в затруднительном положении. Ведь этот турок и тогда меня за горло взял. «Хочешь, — говорит, — партию хорошую, качественную — гони». — И Гоша потер большой и указательный пальцы. — Мне как раз твоей тысячи и не хватало. Ну, теперь понимаешь мое положение? — Гоша глубоко вздохнул и продолжил: — А насчет своих баксов не сомневайся: как только наш бизнес пойдет, я их тут же тебе верну. — И он снова попытался притянуть девушку к себе.