Рид просто взорвался от хохота.
— Суперская футболка!
Му тоже показала свою футболку, Рид хмыкнул. Му гордо просияла.
У Лачи было написано «Позвени в мои колокольчики» и изображено два бубенчика и между ними леденец на палочке в виде члена. А у Му — рисунок Санты, который вытворял с рождественским оленем то же самое, что и мы с Ридом совсем недавно на обеденном столе. Олень Рудольф выглядел крайне довольным, если судить по улыбке и сверкающему красному носу, и к тому же ниже была надпись «Все, что я хотел бы на Рождество».
Все понятно.
Мы немного поболтали. Но вскоре я вернулся на кухню. Пока я занимался рыбой, Рид изображал радушного хозяина. В ступке я размолол соль и специи с лимонной цедрой и принялся натирать серебристую кожу. Развернул рыбину к стене, чтобы не пялилась на меня своими глазками.
Я услышал стук в дверь и с облегчением выдохнул, решив, что теперь-то уж точно Аника. Естественно, она начнет плести про пробки, или как Шон забыл какую-то важную фигню и им пришлось возвращаться. Но мы-то все знаем, кто виноват, и что Шон вечно за нее отдувается.
Но это опять оказалась не Аника. А Мелинда.
Она прошла ко мне на кухню. Ее мощная аура не шла ни в какое сравнение с хрупкой фигуркой. На ней были клетчатая юбочка со складками, гольфы и туфли как у школьницы, а вот на футболке красовалась надпись «Рождество — это секуляризация и коммерциализация религии, порождающая культуру обжорства и деградации».
Я прочитал и улыбнулся.
— Написать «Пошли все нахуй» было бы проще.
Мелинда усмехнулась, и ее очки в стиле Джона Леннона чуть приподнялись.
— Возможно. — Она оглядела кухню. — Помочь?
— Нет, спасибо, все под контролем.
Я уже заканчивал натирать окуня.
— Рыба добровольно согласилась на это?
Я посмотрел на свои покрытые солью руки.
— Ей дорого обошлось. Я далеко не каждому делаю солевые растирания.
Мелинда хмыкнула.
— Аники еще нет?
Я тяжело вздохнул.
— Нет, она опаздывает. Решила держать в заложниках мой центральный элемент для стола, потому что знает, как сильно он мне нужен. Стол без этой штуки не смотрится, а мне приходится искать новую лучшую подругу.
Мелинда не повелась на мои шуточные бредни. За годы, проведенные в роли моей личной помощницы, она давно уже ко мне привыкла.
— Аника никогда не опаздывает, а тебе не найти подруги лучше. Кроме вас двоих, таких придурошных больше нет.
Я прищурился.
— Если мы не на работе, еще не значит, что ты можешь говорить, что думаешь. Правила все те же. Если это не в мою пользу, то лучше соври.
Мелинда рассмеялась.
— Я никогда не смогу тебе соврать, Генри!
— Знаю. — Я закатил глаза. — Нужно будет прописать в твоем договоре этот пункт. Обязательная фальсификация правды ради лести.
— И зарплату поднимешь?
— Нет.
— Ну тогда, этот пункт не актуален.
Я вздохнул.
— Знаешь же, что не смогу без тебя обходиться.
Мелинда снова ухмыльнулась.
— Сможешь. Правда, не так эффективно.
— Вот уж спасибо.
— Всегда пожалуйста. И да, пахнет восхитительно! У тебя весь дом пропах волшебными ароматами.
— Благодарю. Я использовал разнообразные приправы. Надеюсь, всем понравится.
— Я даже не сомневаюсь!
— Который час?
— Пять.
— Черт!
Мелинда сразу догадалась, о чем я подумал.
— Ты пытался до нее дозвониться?
— Она сбросила, — признался я. — Может я переборщил немного. И Аника совсем не придет. Сама уже наверно ищет нового лучшего друга. Такого, который не потребовал бы декорацию для стола из Мельбурна.
Мелинда прекрасно знала, чего я мог наговорить подруге. Даже пересказывать не нужно.
— А может она в аварию попала? — прошептал я.
— Дай мне телефон, — сказала Мелинда, как раз когда он пропищал. Это сообщение от Аники: «Уже едем, прости»
Не знаю как объяснить, но сердце чуяло, что это Шон написал. Хотя почему же не знаю? Аника ни разу в жизни ни за что не извинялась.
Мелинда прочитала и нахмурилась. Еще один знак. Определенно что-то не так. Но Мелинда словно стряхнула с себя хмурое выражение, весело оглядела кухню и улыбнулась.
— Так чем могу помочь?
— Налей мне выпить.
Мелинда расплылась в улыбке.
— Это я могу.
Она достала из холодильника мое вино и не скупясь налила нам по бокалу. Мелинда составила мне компанию, пока я обжаривал окуня до золотистой корочки. Потом сунул рыбину запекаться в духовку, и как раз в этот момент раздался стук в дверь.
Послышались приветствия Рида и Аники с Шоном и поздравления с Рождеством, адресованные всем остальным. Мелинда сжала мою руку. А я облегченно выдохнул. Я выглянул в дверной проем, Шон как раз ставил на место долгожданный центральный элемент стола, а Аника направлялась ко мне.
Вместо приветствий или поздравлений с Рождеством, или хотя бы поцелуйчика в щеку, Аника потерла ладонью лоб. И вместо обычной шикарной и цветущей подруги, я видел уставшую и нездоровую. Я давно позабыл, что вообще на нее злился.
— Дорогая, как ты себя чувствуешь?
И как еще одно подтверждение недомогания послышалось урчание в ее желудке.
— Ох.
— Сейчас налью воды. Добавлю лимончика и тебе станет лучше, — сказал я и нырнул обратно на кухню. Налил воды в высокий стакан, добавил льда и несколько колечек лимона, приготовленных для окуня. И протянул Анике. — Вот, держи.
— Ты мой спаситель, — произнесла она, делая глоток.
Шон обнял ее за талию и улыбнулся.
— Прости, что опоздали.
Я отмахнулся.
— Да, ладно. — Если, честно, я больше волновался за Анику. — Дорогая, а как вчера прошел твой корпоратив?
Аника только простонала и закатила глаза. Это единственный ответ, который я получил. Определенно что-то случилось, но времени выяснять не было. Я устраивал самый важный ужин. Весь, конечно, испереживался из-за долгого отсутствия декора для стола, но спрашивать ничего не стал. Просто махнул рукой.
— Все будет готово через десять минут. Иди отдыхай.
Аника была готова расплакаться. Она подошла и поцеловала меня в щеку.
— Люблю тебя, Генри.
Шон увел ее. А я остался пялиться на дверь в немом молчании, словно та рыбина.
Черт, рыба!