Взяв прихватку, я вынул окуня из духовки, и, слава богу, он не сгорел. А выглядел вполне даже аппетитно. Я поставил противень на плиту как раз в тот момент, когда на кухню вошел Рид.
Он приобнял меня за плечи, и мы оба уставились на окуня.
— Все в порядке? — спросил Рид. — Он все еще пялится?
– Уже нет, — ответил я. — С Аникой что-то не так.
Рид развернул меня к себе и обхватил мое лицо ладонями.
— Уверен, что она сама расскажет, когда будет готова. Как и всегда.
Странно было слышать это от Рида.
— Ты что-то знаешь, да?
— Нет. Лишь то, что она тебя любит.
Я вздохнул.
— Ты опять само совершенство.
Рид широко улыбнулся и запечатлел на моих губах нежный поцелуй.
— Что-нибудь отнести на стол?
Поцелуй разрывать так не хотелось, но в соседней комнате было полно гостей, поэтому я согласился.
— Да, пожалуйста.
Мы сервировали блюда в мои самые крутые тарелки и салатницы и вышли к гостям.
— Прошу к столу, — произнес я громко.
Все стали рассаживаться по местам, с удивлением разглядывая то, что мы наготовили, а также самый красивый центральный элемент стола.
— Генри, ничего себе! — произнесла Эм.
— Это потрясающе, — добавил Лачи.
— Ты превзошел сам себя, — улыбаясь произнес Шон.
Рид сел рядом со мной.
— Подождите! — И вдруг вскочил из-за стола и ринулся на кухню. Я замер, гадая, что же я мог забыть. Соусницы на месте, ложечки разложены по всем блюдам, напитки есть у всех…
Рид вернулся и робко встал передо мной.
— Генри всегда снимает кольцо, когда готовит или убирается, — пояснил он для всех. И тут я заметил, что Рид держал мое обручальное кольцо. Сердце екнуло, как и всякий раз на этом моменте.
— Генри, — нежно произнес Рид. Он задержал дыхание и медленно выдохнул. — Ты выйдешь за меня?
За столом кто-то пискнул, но я не стал оборачиваться. Я не мог отвести взгляд от Рида. Смотрел в его прекрасное лицо, его потрясающие глаза и прекрасную душу, скрывающуюся за ними.
— Конечно, выйду, — ответил я.
Послышались аплодисменты и Рид с улыбкой меня поцеловал. Естественно, я покраснел. Я не мог это контролировать. И весь розовощекий и взволнованный занял свое место.
Му, пытаясь скрыть улыбку, прикрыла лицо ладонями, но ее глаза были широко распахнуты. Уверен, что удивленный писк был ее. Наверно подумала, что Рид делал это впервые. Я глотнул вина.
— Рид всегда делает мне предложение, когда я снимаю кольцо. Даже, после того, как я просто помою посуду
— А-а-а, — воскликнула она со странно-счастливым выражением лица. — Это так мило!
Я положил ладонь поверх руки Рида.
— Очень.
Выражение счастливого удивления на лице Му стало глубже.
— И ты всегда говоришь «Да»?
Я ответил на этот вопрос глядя в глаза Риду.
— И буду говорить так, хоть миллион раз.
Рид наклонился со своего места, чтобы поцеловать меня в щеку, а я заметил, как Аника снова с мокрыми от слез глазами потягивает воду, чтобы отвлечься.
Мелинда это тоже заметила, и прежде чем я успел отреагировать, громко со мной заговорила.
— Генри, а что это такое ты наготовил?
«Ах так! Меню значит заинтересовало. Еда». Рассказать за пару минут то, что я планировал почти месяц и готовил целый день. Я прочистил горло и стал указывать на каждое блюдо.
— Ветчина в апельсиновой глазури. Салат из инжира со специями. Салат из персиков, лайма и чили. Паста «Лингуине» с сыром «бокончини» и лимонной заправкой. Греческие тарталетки с поджаренными помидорками черри, и основное блюдо — запеченный окунь с хрустящей корочкой и айвой.
— А почему у окуня лицо прикрыто? — спросила Му. Я стал подозревать, что Му такая же болтушка, как и я.
— Чтоб не подглядывал, — ответил я.
Аника фыркнула в свой стакан, и мы встретились взглядами. Она улыбнулась своей обычной улыбкой, от которой все тревоги у меня улеглись.
Глава 4
Рид
Рождественский ужин был восхитителен. И дело не столько в еде, сколько в компании. Генри заранее составил праздничный плейлист, поэтому мы наслаждались едой под музыкальное сопровождение Бинга Кросби. Даже Аника и Генри выглядели вполне естественно. Хотя Генри все-таки прав. У Аники, определенно, что-то произошло. Сначала я подумал, что это всего лишь похмелье после ее вчерашнего корпоратива. Но похоже все гораздо сложнее. Ведь с аппетитом у нее все в порядке. Как и у всех.
Вокруг то и дело слышались одобрительные возгласы по поводу того или иного блюда. Кулинарные творения Генри всегда вызывали один и тот же эффект. И я давно привык к возгласам «боже мой» и «какая вкуснотища». И зачастую тоже не мог сдерживать восторга.
Все, что когда-либо готовил Генри, каждый кусочек, это оркестр вкусов! Сладкий, соленый или пряный. И идеальное сочетание структуры: нежная или хрустящая. Гастрономическая симфония!
Я понятия не имею, как Генри это удается, но каждое блюдо, приготовленное его руками — настоящий шедевр! В Австралии на Рождество всегда готовят различные блюда из мяса, множество салатов, а также вегетарианские закуски. Но Генри превзошел все ожидания. И, кстати, он прекрасно знал, что путь к моему сердцу лежал через желудок. Конечно, я полюбил его не за кулинарные способности… И продолжал бы любить, даже, если бы Генри перестал готовить совсем. И этот ужин, в канун Рождества, стоил всех недель тщательного планирования и затраченных сил и нервов.
Вот сижу я сейчас за столом, смотрю на Генри, на наших самых близких друзей. Все едят, смеются и разговаривают. А Генри просто сияет счастьем! Его рука то и дело сжимает мое бедро. И от этого счастлив я.
И я вовсе не шучу, когда каждый раз надеваю ему кольцо на палец и прошу выйти за меня. Мгновения, когда его глаза встречаются с моими, а дыхание замирает, никогда ни с чем не сравнятся.
Мы не планировали в этот вечер долго засиживаться, ведь это канун Рождества. К восьми вечера Генри подал свой десерт «Павлова» со свежими ягодами. Ужин подходил к концу. Все тихо переговаривались.
— Какие планы на завтра? — спросила Мелинда.
— Обед с семьей Генри и ужин с моими родственниками. — Я кивнул в сторону огромной рождественской елки и кучи подарков под ней. — Генри и здесь отличился. Чересчур балует наших племянников.
Генри одарил меня теплой улыбкой.
— Мне так нравится, когда ты зовешь их нашими.
Они перестали быть только моими и стали нашими сразу, как только ты согласился выйти за меня.