Но как бы Лука не старался, вода словно не имела плотности. Его конечности проходили сквозь неё, как сквозь воздух, напрочь лишённые всякого сопротивления. Он не мог всплыть, камнем погружаясь на дно всё глубже и глубже. Цвета перед глазами юноши с ярко-голубых постепенно, но очень быстро менялись на тёмно-синие, толи из-за быстрого погружения в толщи воды, толи из-за того, что парень начинал терять сознание и в его глаза накатывала чернота. Казалось, что ещё чуть-чуть и Лука окончательно задохнётся.
Касьян, увидев, как Лука начал задыхаться и беспомощно барахтаться на полу, сразу же понял, что к чему. Подойдя вплотную к Исидору, он похлопал того по плечу и сказал:
– Это всего лишь маленькая шалость.
Лука уже был готов умереть от удушья, как вода вокруг исчезла также неожиданно, как и появилась. Он начал кашлять и жадно глотать воздух ртом, постепенно приходя к осознанию, что снова очутился в доме Касьяна. Когда Лука смог нормально дышать, весь трясясь от страха, он развалился на полу, крепко вцепившись в него ногтями, боясь, что тот вновь исчезнет. Зубы парня громко стучали друг о друга, хоть он уже примерно и понял, что произошло, так как не увидел и капли воды на своём теле.
Глава 6: Труд на благо других
– Да ты задрал со своими шутками, – серьёзным тоном сказал Исидор. – Пойдём выйдем-ка.
Услышав такое предложение от главы, Касьян мигом шмыгнул за спину брата. Он попытался по максимуму спрятаться за Всеволодом, но из-за разницы в росте это выглядело уж больно комично. Чувствуя себя как за каменной стеной, Касьян ничего не боясь ответил:
– Я никуда не пойду.
Не став дожидаться очередной выходки от парня, Исидор молча подошёл к нему и схватил за шкирку, волоча по полу за собой из дома. Как бы Касьян не пытался выбраться, всё было напрасно, так как глава значительно превосходил его в грубой силе. Либо он слишком переживал за сохранность своей футболки.
– Отпусти, – жалостливо пробормотал парень.
В поисках поддержки он посмотрел на Всеволода, который, судя по его весёлости, совершенно не собирался выручать брата. Потеряв последнюю надежду на спасение, Касьян вновь начал умолять Исидора:
– Я так больше не буду…
– Харе трепаться, я же по делу, – ответил Исидор, не став слушать парня до конца, – Ну раз так…
Глава уж собирался обсудить с ним условия сделки, но Касьян оказался быстрее. Только слова о деле сорвались с уст Исидора, как он сам подскочил на ноги и пошёл к двери на своих двоих. Конечно же делая вид, что ничего из произошедшего никогда не было. Игнорируя главу, он посмотрел на Всеволода и сказал:
– Ты пока приготовь нам ужин.
Всеволод лишь утвердительно кивнул, кажется, расстроенный тем, что никто не собирался бить его брата. Совершенно без всяких эмоций он взял кролика в руки, после чего отправился за ножом.
С одного взгляда поняв эмоции Всеволода, Касьян насупился, но быстро перевёл взгляд на до сих пор дрожащего Луку. Когда их глаза пересеклись, подросток ненароком вздрогнул, быстро отойдя от испытанных эмоций. Касьян проигнорировал это, списав на недавно испытанный Лукой шок, и сказал:
– А ты пойдёшь с нами, – молодой человек заулыбался очень хитрой и коварной ухмылкой.
Нутром страшась перечить, Лука схватил простыню и подорвался с места, уже на бегу пытаясь кое-как завязать её в подобие юбки. Касьян вместе с Исидором успели покинуть пределы дома, и подросток собирался последовать их примеру, но всё же остановился в проходе, решив оглянуться на Всеволода.
Только взяв нож в руки, мальчишка молниеносно взмахнул им и положил обратно на стол. Тушка кролика оказалась филигранно разрезана вдоль тела, начиная от нижней губы и заканчивая в паховой области, повредив только шкуру и не задев ни одного мясного волокна. Всеволод схватил кролика за голову и одним движением сломал ему шею, следом сразу же вывернув шкуру наизнанку, моментом освежевав кролика.
– Ты чего застыл? – раздался грубый голос Касьяна.
Перепугавшись, Лука всё же отвернулся и вышел из дома, закрыв за собой дверь. На улице он увидел старую телегу, в которой лежали всевозможные яства. Их было не слишком много, хватало лишь на то, чтобы прикрыть дно, однако и такое количество могло позволить привыкшей к голоду общине протянуть ещё один денёк.
– Здесь всё, что удалось наклянчить за день. Детишки хорошо постарались, – словно это какая-то рутина сказал Исидор Касьяну.
Как и везде, бедных детей заставляли попрошайничать на улицах, что нисколько не удивило Луку.
«Они хотя бы могли втихаря что-нибудь съесть, если с ними не ходят взрослые».
Подумав об этом, подросток решился-таки задать вопрос Касьяну, даже не надеясь на то, что Исидор ему ответит:
– Это основной источник еды?
– Нет, – без каких-либо проблем ответил Касьян, продолжая внимательно осматривать телегу, – детишки просто помогают, чем могут.
– Они попрошайничают в одиночку?
– Кто как. Некоторые собираются в группы.
Узнав про это, Лука мысленно выдохнул, сам не понимая, из-за чего он так переживал. Возможно, это и есть та самая забота о младших, заложенная природой в людях. Однако Касьян, даже не глядя на Луку, словно прочёл его мысли и сказал:
– Они ещё такие маленькие, но такие сильные волей. Даже крошки в рот не возьмут, – в голосе парня явственно чувствовалась меланхолия переживаний за незавидную участь малышей.
Лука содрогнулся от такого заявления, и вслед за этим из его головы вылетела духовная нить. Это был естественный процесс, и такое происходило с каждым. Будь то смертный, маг или даже полубог – все они мыслили, чувствовали, представляли. И всё это формировалось в духовные нити, одна часть которых застревала в душе человека, намертво вплетаясь в её структуру, а другая терялась в окружающем пространстве, пока кто-нибудь другой не примет её в свою душу.
Это происходило от человека к человеку, и разница заключалась лишь в том, насколько много нитей останется либо потеряется. С ростом же души увеличивалась и ее пассивная возможность задерживать нити в себе, так как у тех становилось всё меньше и меньше пространства для прорыва, пока окончательно не пропадёт. Ведь можно сказать, что сами нити бесконечно малы, так что и промежутки между ними были бесконечно велики, но всё это имело бы смысл, существуй те на самом деле.
Касьяну периодически прилетали в душу чужие мысли, особенно учитывая их плотность, однако это не было столь критично, потому что без постороннего воздействия самим им не хватит сил, чтобы пробиться сквозь душу к разуму даже смертного. Все они существовали сами по себе, по одиночке, лишь при определённых условиях скапливаясь в одном месте и сливаясь в нечто единое целое.
Духовная нить, сформированная Лукой, была совершенно бесцветной, абсолютно прозрачной, как и все прочие в округе. Одного упущенного мига было бы достаточно, чтобы та навсегда затерялась среди общей массы. Однако Касьян намеренно следил за подростком, и как только в его духовном восприятии промелькнула эта нить, от него моментально, словно змея, выстрелила тончайшая струна золотистой энергии, настолько тонкая, что ощутить её появление мог только некто на подобии Исидора, который привык к подобным финтам от парня, считая, что это нечто вроде нервного тика.
Касьян куда филиграннее обращался с небольшими объёмами духовной энергии, так как развивался именно в этом направлении. К тому же столь малый объём не так сильно докучал всплывающими образами в голове. Именно поэтому ему приходилось тратить время на напитку энергией своего телекинетического меча или руки, когда как тончайшие струны мог создавать моментально.
В итоге Касьян телекинетической струной мгновенно поймал духовную нить, созданную Лукой, и в его голове промелькнула мысль:
«Как они могли так натренировать детей?»
На лице Касьяна промелькнула лёгкая ухмылка, мигом исчезнувшая, оставшись совершенно незамеченной для Луки, так же, как и телекинетическая струна. Не став больше ничего говорить, он принялся тщательно перебирать продукты, внимательно осматривая каждый, прежде чем положить на землю. Некоторое время Касьян складывал всё в одну кучку, пока не положил какую-то булочку отдельно.