— Ты дашь мне ненадолго ключ?
Гио отстранился и внимательно посмотрел на жену. В её глазах вспыхивали озорные лиловатые огоньки, и он начал тревожиться.
— Все ключи от амбаров у Эйа, — ответил он так же тихо. — Попроси у неё.
— Но я прошу не от амбаров. Я говорю о том самом ключе, который… ты же знаешь…
Гио, нахмурившись, посмотрел на очаг, в котором неожиданно высоко вверх взметнулось пламя — от его ли напряжённого взгляда или от чего-то ещё, обоим было неясно.
— Чего я могу знать из того, чего я не знаю?
Внезапно выражение его лица стало суровым и жёстким. Подойдя к уютно сидевшей на пуфике жене, Гио заставил её встать и потряс за плечи.
Та сверкнула на него явственными лиловатыми огоньками в глазах. Это было для него не совсем понятным: когда Алерта говорила о любви, её глаза, казалось, излучали нежно-розовый свет, о страсти — красный, когда гневалась — багровый, когда была спокойна — нежно-голубой… Даже когда она врачевала, глаза её приобретали светло-зелёный оттенок. Но это почудившееся Гио бледно-лиловое сияние было для него загадкой.
— Зачем тебе нужен этот ключ?
Алерта молчала, поджав губы. Гио отпустил её и отошёл на расстояне двух вытянутых рук, ближе к очагу, в котором с необычной яростью металось пламя. Он наверняка ничего не видел, зато Алерте на несколько мгновений показалось, что с дальней стороны очага стояла призрачная фигура — слишком характерная, чтобы её не заметить.
Лиловое пламя вырвалось из её глаз и рассеялось в воздухе.
— О, Алерта, теперь я знаю, — похолодевшим голосом сказал Гио, и каждое его слово отражалось по стенам дома непривычным эхом, словно они были в просторной каменной пещере. — Я был дураком, когда думал, что спрятать проклятый амулет в храме значит избавиться от этой напасти. Эйхан Тэрр оказался хитрее, чем мы полагали. Он настолько опутал твою душу и сердце своими незримыми путами и забрал их себе, что это стало грозить нам обоим. Я не воин, радость моя, но готов сразиться с этим мерзавцем в поединке, если он убьёт меня, то знай, что я положил свою жизнь за любовь, честь и священный кровный союз!
— Не смей! — испуганно закричала Алерта, топнув ногой и нечаянно наступив на полу длинного тёмно-зелёного хитона. — Он маг, поэтому не станет биться с тобой на мечах и стрелять из лука. Я должна сама встретиться с ним и всё выяснить. Не беспокойся, он не причинит мне вреда.
— Конечно, потому что уже причинил, — пробурчал Гио и повернулся к огню. Таинственная крылатая фигура исчезла прежде, чем он успел заметить её присутствие.
— Когда будешь в храме в Оттари, не забудь передать привет Ассирусу и его будущему преемнику.
Он сорвал со своей груди верёвку, на которой висел маленький серебряный ключ, и швырнул на пол перед Алертой. Та подняла заветную вещицу и прижала к губам, а Гио с презрительным видом покинул гостиный зал через парадную дверь.
Только человек, ничего не знающий о характерах и нравах обитателей этого семейства, мог бы подумать, что сцена, произошедшая между хозяевами дома, осталась ни для кого не замеченной. Конечно, Мелла не могла этого видеть, однако Аула, Трисия и Эйа, пока шёл этот разговор, намертво прилипли к щели между створками двери, ведущей из зала в спаленку хранительницы ключей. Когда же Гио решительно покинул зал, а Алерта стала медленно подниматься по винтовой лестнице наверх, в свою спальню, все три отпрянули от двери и плюхнулись на широкий, немного продавленный посредине лежак.
— Вот это да! — выпучив глаза и вращая в воздухе руками, затараторила Трисия. — Ну вы же видели? Мама метала глазами молнии — когда-нибудь такое бывало?
Эйа ласково погладила молодую девушку по растрепанным волосам и приобняла левым крылом.
— Всякое бывает, детка. Но ты сказала только о том, что она метала молнии, значит, тебя не взволновало другое — причина этого?
Трисия усмехнулась. За всё время жизни в Авингоре дочь гордого племени Голубых гор очень неплохо освоила амантийское наречие и выговор, однако её всё ещё слегка смущал приглушённый акцент с сильным придыханием и свистящими нотками.
— А чему удивляться? Судя по тому, что иногда говорит наша Аула, отец должен был рано или поздно узнать секрет какого-то камня…
Эйа встрепенулась.
— Ради Ока Богини, тише! Тут никого нет, но мало ли что…
— Чего ты боишься, Эйа? Того, что сейчас скажет Аула?
Она отстранилась от крылатой няньки и внимательно посмотрела на свою приёмную сестру. Та сидела тихо, отвернувшись от них, приглаживая длинные пряди волос и вперив глаза в сводчатые арки комнатных перегородок, но, как только повторно прозвучало её имя, обернулась.
— А что я могу сказать? Только то, что призрак, бродящий вокруг Авингора и этого дома и заглядывающий сюда, тоже ждёт того, чем всё это кончится. Маме очень нужно поехать в тот храм, но я чувствую, что и мне нужно поехать туда с ней.
Трисия недоуменно заморгала, а Эйа теперь обратила всё своё внимание на свою любимицу, прижав её к себе и обняв другим крылом.
— Почему ты так решила, деточка? — спросила она. — В чём тебе нужно развязаться с предводителем моего народа?
— С предводителем? О нет, Эйа, не с ним, я не знаю его, хотя с удовольствием бы с ним познакомилась. Но моё сердце чувствует, что именно завтра я встречу там того, кто виделся мне во снах в ночи Двойного Полнолуния.
— И кто он? — вновь оживилась Трисия. — Не тот ли молокосос-южанин, которого старый жрец готовит в свои преемники?
— Прекрати свои оскорбления, Трисия! — неожиданно резко одёрнула её Эйа и, не очень ловко повернувшись, слегка оцарапала ей плечо острым шипом своего крыла.
Та резко отвернулась и гневно потёрла красноватый след.
— Прости, — прощебетала Эйа и слегка провела указательным пальцем правой руки по нежной коже — след почти исчез. — Но тебе не следует бросаться словами. Я знаю этого мальчика и увидела бы его теперь большим, если бы меня пустили хоть раз в храм.
— Я не стану спрашивать, где и когда ты могла знать этого мальчишку, — обиженно буркнула Трисия. — Но мне кажется, если он будущий жрец главного храма в Оттари, то нашей принцессе там ловить нечего. Жрецы не создают семьи.
Аула осторожно высвободилась из объятий няньки и посмотрела большими грустными глазами на сестру.
— Я не знаю, о ком вы говорите, но мне иногда снились сны про одного красивого юношу, который не был по крови амантийцем, но жил в Оттари в Храме Владыки Мира. В последнем сне я видела, как он, став взрослым, отказался быть жрецом.
— Отказался? Ради чего?
— Ради меня, — с гордостью проговорила Аула и показала сестре язык.
— Это всего лишь сны, Аула, — с ехидцей ответила та, за что снова увидела высунутый язык, теперь ещё и с прищуренными глазами.
— Маленькая хулиганка, — Эйа слегка потрепала Аулу по плечу, заметив при этом, что оно стало немного полнее, чем обычно.
И подумала, что ещё совсем немного, всего четыре-пять циклов Небесного Ока, и пора будет искать девочке жениха, а она всё дерзит и ведёт себя по-детски. Хотя это не было удивительным: дерзкими были и Мелла, и Трисия, и одна из них уже, тайно и ни с кем не советуясь, нашла себе пару.
Поездка в оттарийский храм, которым заведовал старый Ассирус, действительно была назначена на завтрашний день. Гио Трейга с утра был невесел, однако его дружно заверили, что его жена вернётся гораздо более счастливой, когда освободится от тяготящих её тайных чар, и тогда он, приободрившись, удалился по своим делам. Обнимать Алерту он не стал, так как знал, что сейчас его внимание было нужно ей меньше всего.
Ауле пришлось постараться, чтобы уговорить Алерту взять её с собой, и при том без няньки. Разумеется, она не сказала ей ни слова про свои странные сновидения и намерение познакомиться с учеником Ассируса. Тем более, она не была уверена в том, что встретит именно того юношу, которого видела в своих снах в ночи Двойного Полнолуния, которые были один раз в сезон. Трисия могла оказаться права, однако нужно было убедиться в этом своими глазами.
Матери же Аула сказала, что ей больше всего необходимо увидеть лики Владыки Мира и Его Дочерей, и это даст ей ответы на многое, что ее тревожило.