Аула так и поступила. Продолжая наступать на демоническую женщину, которая испуганно попятилась от неё назад, она собрала в кулак всю свою силу, мужество и решимость, приготовившись к последнему шагу. От напряжения у неё из носа брызнула кровь.
— Ассалем!!! — не своим голосом крикнула Аула, когда её противница, как ей показалась, собралась дать дёру.
В этот самый миг из того места, где было её сердце, и из её рук вырвался огненный вихрь. Он захватил и окружил странную незнакомку, которая столько времени чинила ей вред, лишил ей сил и возможности сопротивляться, повалил на прелую прошлогоднюю траву…
— Ассалем! — произнесла Аула ещё раз, и тогда в её руках неожиданно появился призрачный меч, ярко светящийся в темноте и сделанный, как ей показалось, из чистого света.
Недолго думая, она наклонилась с этим мечом над извивавшейся перед ней нечистой силой и поразила её этим мечом в самое нутро. Огромный сноп искр вырвался из того места, куда угодило оружие Богов, продолжая сжигать демоницу или то, что от неё осталось. Та оглушительно вопила и визжала, извиваясь змеёй, пока, наконец, не исчезла совсем, растворившись в воздухе. Меч из света также исчез, и снова наступила тишина.
Когда закончился этот поединок, Аула и Этт в изнеможении упали на траву. В этот момент сон прекратился и Аула обнаружила себя лежащей на полу рядом со стенной нишей, где находилась её постель. Из носа у неё текла кровь, а ночная сорочка насквозь промокла от пота.
В ту же ночь, о чём Аула узнала позже, умерла Серрель Обриа — одна из директрис Лирамского девичьего пансиона.
Глава четырнадцатая
— О нет! Тьма забери всех этих жалких, хилых сопляков, ничего нельзя им доверить!
Иера Тан в бешенстве стукнула кулаком по призрачному зеркалу, сотканному с помощью магии из прозрачной талой воды прямо в воздухе. Видение исчезло, и тучи брызг разлетелись в разные стороны, обдав её саму и всё вокруг неё холодной водой — лишь часть их попала обратно в большой люмироновый чан. Со вздохом и негодованием владычица Ардаманта покинула свои покои и направилась по выложенной драгоценными плитками лестнице в большой тронный зал.
Нужно сказать, что за все времена со дня основания Цитадели Императоров здесь многое поменялось. Когда-то одинокая неприступная крепость, выстроенная на склоне горы с подветренной стороны, со временем «обросла» городом. Его населял самый разносортный люд, но больше всего здесь было беглых преступников, бандитов и торговых спекулянтов из самых разных королевств и республик Элайи. Были и местные жители — крылатые существа с длинными загнутыми носами, сухой бледной кожей и круглыми блестящими глазами чёрного цвета, которые они иногда прищуривали, особенно при ярком дневном свете. Они называли себя «геспиронскими вОронами» и были издревле привычны к привольной жизни, строя небольшие дома прямо на деревьях в лесу или на скалах. Однако со времени пришествия сюда завоевателей неизвестного «воронам» происхождения их образ жизни и быт значительно изменился, многие стали жить в выстроенных городах, в которых правили Императоры — Ардаманте, Эспирионе, Арден-Моргуле и Геллоуде. После сравнительно недавнего, произошедшего всего девятнадцать лет назад поражения четырёх армий Императоров и гибели одного из них, Паллиэна, многие жители Ардаманта, как люди (включая рабов), так и Вороны, подались в соседние геспиронские города. И дело было не в том, что они не хотели оставаться в Ардаманте из-за того, что не стало больше Императора Паллиэна, а из-за скверного характера его супруги, а теперь уже вдовы — Иеры Тан. Получив после смерти мужа полную власть над городом и окрестными землями, а себя объявив королевой (на титул Императрицы, в силу известных причин, она претендовать не могла), Иера вместе со своим незаконнорожденным сыном Мораном занялись, в первую очередь, законотворчеством, и установили в Ардаманте и на прилегающих землях такие крутые порядки, что остальные Императоры могли бы им позавидовать. К несчастью для обоих, эти порядки многим подданным, их семьям и даже рабам оказались не по нутру, и они стали тайком уезжать из Ардаманта, перебираясь в соседние города или вовсе укрываясь в лесах и ведя разбойничий образ жизни. Конечно, некоторых Королеве, принцу и их воинам удавалось вернуть, а самых непокорных казнить, и в конце концов город был объявлен закрытым — никто не мог въехать или выехать из него без особого на то разрешения Главного Градоуправителя или самой Королевы либо Принца. Таким Ардамант оставался и сейчас, но теперь его правителей беспокоило то, где набирать новых горожан, поскольку, после введения новых законов и порядков, жизнь прежних, в особенности рабов, стала ещё меньше и теперь долгожителями здесь считались люди в возрасте до семидесяти-восьмидесяти лет, а Вороны — до ста. Это не касалось, правда, близких подданных Королевы, воинов и стражников обеих рас, которые пользовались особыми привилегиями и жили на несколько десятков лет дольше.
Последнее немало удручало Иеру Тан, которой ныне исполнилось сто тринадцать. Будучи из обычного людского племени, урождённая жительница большого королевства Вергинта, что располагалось на крайнем западе Эллиоры и ныне входило в Непобедимый Союз, она должна прожить, как большинство людей Элайи, до двухсот тридцати, двухсот сорока или, если повезёт, до двухсот пятидесяти лет. Это был, по её мнению, очень даже неплохой срок человеческой жизни, по сравнению с тем, сколько жили её подданные и рабы, а для большинства людей — даже слишком неплохой. Однако сама она не считала себя обычным человеком. Это было правдой: все лучший годы своей жизни она была верной спутницей жизни одного из величайших, как она читала, людей мира — Императора Паллиэна, пришедшего в этот мир около трёх тысяч лет тому назад из кочующего мира под названием Энибия. Срок его жизни, как и положено потомку энибийской женщины от бессмертного Архонта, составлял, как сумели рассчитать учёные мужи Ардаманта, десять тысяч оборотов Элайи вокруг Небесного Ока, таким образом, если бы не непредвиденная гибель от руки какого-то амантийского смельчака, то ему оставалось бы прожить здесь ещё пять с половиной тысяч лет (таким образом, когда Паллиэн ступил на землю Элайи, ему было около полутора тысяч элайских лет). Теперь же, когда Паллиэна не стало, а его собратья, которые были не намного моложе, наотрез оказались взять её в жёны, Иере предстояло если не самой удлинить срок своей жизни, то хотя бы найти себе достойного преемника. Но преемников у неё до сих пор не нашлось, а своему единственному сыну, рождённому, увы, не от бессмертного Архонта и даже не от Паллиэна, а от горца из племени драконид, похитившего её во время путешествия в Гинвандию, где, по слухам, находилось загадочное королевство, основанное потомками сбежавших из Клирии торговцев, воинов, изобретателей и жрецов. Попутно у неё случилась любовь с умыкнувшим её чудовищем по имени Ктарр, от которого она понесла ребёнка, и это ввергло её в ужас. Не найдя иного способа, как сбежать от крылатых похитителей, среди которых в Гинвандии водились и настоящие драконы, стерегшие горы и долины, Иера с помощью магии, которую тогда только-только начала осваивать, вызвала своего мужа и попросила его о помощи. Тот отозвался, приказав снарядить большой морской корабль, нагруженный ездовым скотом и пропитанием. Пока Паллиэн верхом на тёмно-золотистом с чёрной гривой меронге, в сопровождении своей «непобедимой» армии из навербованных сакридских, тенгинских и вергинтских воинов, добрался до ущелья на севере Мраморных гор, где обитало это племя, он потерял большую часть своих бойцов в сражениях с местными дикарями-терангва с синевато-бронзовой кожей, разрисованной в разные цвета крашеной глиной, хищными марангулами и прочими обитателями этой чужой для него страны. На самых подступах к Мраморным горам на них невесть откуда напали огнедышащие драконы, а под конец на вершинах и склонах горных пиков появились сами хозяева Мраморных гор и бросились в атаку. Все до одного чужеземные воины были уничтожены, а Паллиэн, оставшись в одиночестве, был захвачен в плен и приведён на суд старейшин. Однако Паллиэну удалось убедить эйхана и старейшин отдать ему его законную жену, посулив взамен горы золота, серебра и драгоценностей. Те отдали ему жену, но от обещанных даров отказались, пригрозив Императору больше никогда не появляться в их краях, иначе в следующий раз они его не отпустят и женят на одной из своих дочерей, внучек или правнучек. Паллиэн умчался прочь, перекинув через седло свою жену (на спину, ибо положить на живот поперёк крупа меронга её было уже нельзя) и даже не поблагодарив новых знакомых за оказанную ему честь.