вий Каори, но никак не мог понять, почему она так остро реагирует, почему весьма часто смотрит на меня с сожалением и болью в глазах. В последнее время, я все меньше и меньше стал понимать эту девушку, между нами, давно появилась стена, что росла и увеличивалась с каждой неделей, а за этой стеной была пропасть, целый мир. Между нами встал целый мир. Барьер треснул, разлетелся в серебристую пыль, что, словно снег, начала оседать на предметы и на других магов, иногда она превращалась в маленькие вихри. Это было очень красиво, но это красота меркла пред представшим перед нами зрелищем. Люси медленно поднимала руки вверх, а тьма вокруг нее все сгущалась и становилась темнее. Я видел, как в глазах этой доброй волшебницы торжествовало зло, как в них искрился неимоверной силой гнев, как они источали и метали молнии злобы, ею завладела ненависть. Я услышал, как хлопнули входные двери, это ребята, мои друзья покинули этот дом и направились на станцию. Как только они ушли, я облегченно выдохнул, теперь никому из них не угрожала опасность. Я остался с ней наедине, а себя... себя мне абсолютно не жалко. Сделав несколько шагов навстречу Заклинательнице, меня обдало холодом, что пробирал до костей, что замораживал сердце и душу, а главное то добро, что было в них. Еще несколько шагов и я уже стою напротив девушки. Некогда карие глаза стали белее самого первого и яркого зимнего снега, светлую кожу покрывали сотни витиеватых татуировок, что слишком сильно контрастировали на фоне её кожи, губы растянулись в зверином оскале. Эта девушка, что стояла сейчас передо мной, была опаснее всех вместе взятых тёмных волшебников, в сотни раз. Я думал, что уже видел тёмную сторону Люсьены, ещё тогда, когда она пришла ко мне с просьбой присоединиться к её гильдии, когда мы спасали Элладию, но как оказалось, то была лишь ничтожно крошечная капля, по сравнению с тем океаном тьмы, что сейчас предстал предо мной. Оттого, что я видел, меня бросало в дрожь, хотелось бежать, куда подальше и главное, чем поскорее, но перебарывая инстинкт самосохранения, я сделал ещё один шаг к девушке и стал к ней вплотную. Чёрный свет, что исходил от неё обжигал меня, рассекал, резал и тело, и душу, оставляя после себя глубокие раны. Хотелось взвыть от безысходности, от понимания того, что, возможно, всё это происходит из-за меня. Коснулся ладоней правой руки её лица и в тот же миг, свет, что окружал нас вспыхнул красным цветом, а с глаз Заклинательницы побежали слезы, столь холодные, что обжигали мне руку, но я даже не подумал отдёрнуть её. Было слишком больно видеть её такой, видеть, как душа превращается в один большой айсберг, что вот-вот может расколоться на миллиарды осколков, которые ветром разнесёт по всему огромному миру, было больно видеть, как умирает свет и рождается тьма. Нежно, боясь сделать что-то не так, я обвёл её губы своим большим пальцем правой руки и прижался к ней, обнял в попытке вернуть свет в её сердце. Я обнимал её за плечи, а она даже и не пыталась отстраниться, лишь всё те же, обжигающе холодные слёзы омывали её лицо. - Люси, не умирай, - тихо прошептал я ей на ушко, чтоб услышала только она, пускай, больше никого и не было в доме, но эти слова предназначались только ей. - Не уходи от нас, ты нужна, нужна нам всем. Ярко-алый свет заполнил все пространство в доме и я уверен, что даже стал просачиваться наружу. Вдруг, её глаза сменили цвет, на светло-молочный. - Ты нужна мне, Люси. Я не смогу жить зная, что погубил тебя, - всё так же прижимаясь и пытаясь не закричать от боли, что причинял мне этот свет, тихо шептал я. Свет стал ещё ярче. Было невероятно больно и я ещё сильнее сжал девушку в своих объятиях, уткнувшись носом в её плече и пытаясь заглушить свои стоны боли. Я закрыл глаза, это вышло неосознанно. Но даже сквозь закрытые веки, мне удалось заметить, что вокруг стало слишком ярко, поэтому, когда я открыл глаза, мне удалось увидеть белоснежный свет. Люси стала оседать на пол, а я вслед за ней, свет, что окружал нас, потихоньку начал исчезать. А мы так и сидели по середине залы, на полу, на ковре, всё ещё обнимая друг друга. Вдруг я почувствовал лёгкое, практически невесомое касание, она коснулась своей рукой моих волос. - Прости, Миднайт, - и прижавшись ко мне, она разрыдалась. - Прости за то, что из-за меня ты только что почувствовал столько боли, прости, что прыгнула с той скалы, прости за моё отношение к Каори. Я знаю, что она тебя любит и что она тебе симпатична, может быть даже больше, поэтому извини, что тебе пришлось оправдываться из-за моей выходки в твоей спальне. Я знаю, что не должна была этого делать, но почему-то, даже не знаю почему, но не смогла сдержаться. Пока Люси говорила, она смотрела мне в глаза, даже перестала плакать, но в её глазах было столько горечи и раскаяния, что мне снова стало как-то гадко на душе, от собственной лжи. - Милая моя, - как-то со страхом произнёс я, и посмотрел на ту, к которой обращался... Но я так и не сумел закончить начатого предложения. Я умолк, посмотрел на неё: такую грустную, практически сломленную, снова беззащитную и сожалеющую о том, что сделала, что не смог удержаться. Резко, не давая возможности девушке предпринять хоть какие-то действия протеста, я поцеловал её, легко, невесомо и нежно, боясь спугнуть её, обидеть и оскорбить... И она ответила мне... Зарываясь своими пальцами в мои волосы, нервно теребя мою косичку, она отвечала с такой надеждой и горечью, с такой преданностью и желанием, что я не мог удержаться... Снова... Было больно, болело где-то в области сердца, разрывалась душа и не из-за Каори, нет, сейчас она не имела никакого значения для меня, было больно из-за того, что я не должен этого делать, мне запрещено, сейчас я нарушал данную мной клятву. Знал, что в дальнейшем Люсьене будет очень больно и тяжело, ведь... Ведь я не останусь с ней, не могу, не должен... Не хочу, не хочу... Лёгкое касание пальцев к оголённой коже и по телу будто проходит ток, принося лишь наслаждение и крышесносные ощущения, тем самым убивая всякий здравый смысл и сминая под своим напором все границы и запреты. Безумство, что завладело моим телом приносит такие ощущения, о которых я даже не смел мечтать и думать. Я прижимаю Заклинательницу к себе ещё больше и в считанные секунды она уже лежит на ковре, а я нависаю над девушкой. Сейчас я счастлив, сейчас я живу, улыбаюсь и вижу на лице той, что спасла мою душу от вечного заточения во тьме, вижу искреннюю, счастливую улыбку и огонёк жизни в её глазах, в таких невероятных, манящих, таких искренних, ведь они никогда не смели мне лгать. - Найт, - оторвавшись от поцелуя, произнесла она, при этом смотря на меня из-под опущенных ресниц и поглаживая моё лицо одной рукой, а другой обнимая за талию меня, что навис над ней, - это не правильно, ты не обязан этого делать. Не стоит предавать любовь Каори ради меня, - одинокая слеза скатилась по её лицу. - Тогда позволь, хоть просто побыть рядом с тобой какое-то время, наедине, - с сожалением произнёс я. Люси неуверенно кивнула, поэтому я тут же встал с пола и поднял девушку, взяв её на руки и понёс в спальню. Просто уложил её на кровать и лёг рядом, мы лежали рядом, Сердоболия положила свою голову мне на грудь и обняла одной рукой, а я в свою очередь так же обнимал её, тем самым пытаясь ещё ближе притянуть девушку к себе, хотя ближе уже было некуда. Мы просто лежали, в полной тишине, но для меня, да и для неё, я так думаю, это значило куда больше, чем могло показаться. Вокруг царила тишина, комфортная и приятная для нас обоих тишина, что обволакивала и дарила чувство спокойствия, уверенности и, возможно, даже какой-то призрачной, но надежды. Возможно, когда-то эта надежда убьёт кого-то из нас, но сейчас это было единственное, что было у нас обоих, то что всё ещё держало нас рядом, так близко друг к другу. Мы пролежали вот так вот, ещё несколько часов, а затем в полной тишине собрались и покинули мой дом, что теперь навсегда станет нашем с ней пристанищем, местом в котором я всегда буду рядом с Люси, нашим с ней миром, местом, где каждый из нас найдёт поддержку, даже если никого рядом не будет, местом, что на века сохранит наши воспоминания и наши тайны. Девушка попросила Деву принести из мира Духов мужской зимний плащ, а затем вызвала одного из своих духов, что умел летать, и взмыли в небеса, где кружились снежинки и где господствовали только снег, ветер и холод. Уже десять минут спустя мы были на станции, где покупали два билета на нужный нам поезд. Поезд, на котором мы должны были отправиться в гильдии вслед за нашими друзьями, что по известным нам причинам уехали раньше, было ещё минут сорок, поэтому мы решили скоротать время в одном из кафетериев, что находилось неподалёку от вокзала. Приехали мы в наш город только глубокой ночью, но, не смотря на это, решили отправиться сразу же в гильдии, ведь мы точно знали, что друзья, которые за нас волнуются, сейчас находятся именно там. Мы старались войти в гильдию тихо, решив не шуметь лишний раз, но нам это не удалось. Двери гильдии тихо скрипнули и как только я и моя спутница переступили порог «Детей Виверны», на нас уставились, абсолютно всё, наши согильдийцы. - Простите за то, что произошло уже после экзамена, - сняв капюшон с головы и виновато улыбнувшись, произнесла наш Мастер. - В по