Ивор пришёл бы в ужас, если бы Талия отправилась на задание. Он не видел её ни в качестве осведомительницы, ни шпионки, ни, упаси свет, в бою. Бойкой она была лишь на язык с друзьями. Её беззащитность всегда напоминала подпольщикам о том, кого они защищают — не только прошлое, но и настоящее, и будущее.
— В последний раз я не смогла тебе помочь. Ты выглядел таким несчастным и… из-за тебя в доме кончился алкоголь!
— Прости. Со мной всё в порядке, правда… и я куплю новый.
Они миновали рынок и шли домой главными дорогами через площадь. Короче было пробежать переулками, но Талия так редко выбиралась в город погулять, что Ивор не смел отнять у неё эту возможность.
С какими горящими глазами она рассматривала наряды горожанок, выпечку и сладости на прилавках, узорные платки. Постоянными спутниками Талии были только кастрюли, щётки да передник.
— Хочешь новое платье?
— Чего? — у Талии округлились глаза.
— Я подумал, что ты заслужила подарок за всё, что делаешь для нас.
Она глянула на идущих мимо девушек — обе в красивых цветных платьях, щебечущие беззаботно о своём — и опустила глаза.
— Н-нет, Ивор. Не надо.
— Почему?
— Я знаю, что вам нужны деньги. Всё, что вы делаете… даже просто приютить кого-то из наших и накормить — на это всё нужны монеты, — Ивор хотел возразить, но Талия угадала его мысли. — Я знаю, что у многих из вас есть обычная работа, но… Ивор, я тоже хочу помогать вам!
— Ты уже помогаешь.
— Но не так! Я каждый день сижу над грязной посудой и думаю, а в безопасности ли ты, Витарр и другие. Что вы делаете? Как сильно рискуете? Может, пока я мою тарелки, и мыло стекает в бадью, вы где-то так же истекаете кровью.
— Талия…
— Ничего! Неважно, Ивор. Мне не нужны новые платья.
Они продолжали идти молча, обходя суетных прохожих. Талия смотрела в землю и больше не наслаждалась прогулкой.
«Молодец, Ивор. Хотел развеселить, а сам расстроил», — поругал себя он и заметил, что Талия остановилась. Она смотрела через на толпу, которая собралась вокруг жрицы из храма, и слушала её.
— …И тогда человек испил крови своей и богов и получил их благословение. Человека того звали Канвальд, он стал первым королём Адаманта, и с тех пор Благословенная кровь течёт во всех его потомках…
Ивор сто раз слышал эту историю. Жрецы всегда повторяли её на службах, важных церемониях и площадях с незапамятных времён. Правда, сейчас стали вещать чаще, чем раньше.
— Сплотитесь, дети света, вокруг потомков Канвальда, ибо его кровь даровала нам родину и защищает нас от несчастий! — жрица вскинула руки в широких белоснежных рукавах.
«Конечно, а то, что это потомки Канвальда поубивали друг друга и сожгли треть столицы, пустяк», — проворчал Ивор. В детстве он, может, и верил в подобные истории, но сейчас научился смотреть на мир своими глазами и думать своим умом.
Даже когда жрица закончила проповедь, и люди начинали расходиться, Талия всё ещё смотрела в её сторону.
— Что-то не так?
— Ивор… Нынешние король с королевой. Они же последние с Благословенной кровью, правильно?
— Так говорят.
— А что случится, если вы… если их не станет? Боги разгневаются?
Ивор тихо вздохнул и посмотрел на высокие шпили храма вдалеке.
— Если эта кровь и имела хоть какое-то значение, то утратила его три года назад. Если боги не ответили тогда, то и теперь не отзовутся.
***
Арчивальд вернулся в свои покои и скинул пропахший лесом и землёй дублет. Потная рубашка неприятно липла к телу, но расторопные слуги уже приготовили на кровати свежую, а рядом стояла ванна с нагретой водой.
Арчивальд кивнул самому себе. Всё так, как и должно быть. Роза обещала прийти к нему, когда переоденется. Арчивальду нравилось, когда она касалась его мягкими руками, подставляла для поцелуев пахнущую цветочными духами шею, а её движения и без музыки кружили голову. Иногда Арчивальд не дожидался конца танца и хватал её за талию, привлекал к себе. Она игриво смеялась, позволяла схватить себя за груди, целовать ключицы и спускаться ниже.
С Розой Арчивальд мог забыть обо всём. В особенности о постоянных нравоучениях от дяди, который так и старается подсунуть к нему на ложе старую уродливую кобылу.
Иногда Роза спрашивала Арчивальда о том, что происходит за важными дверями собрания и вместе с ним смеялась над лордами-подхалимами канцлера. С ней политику обсуждать куда веселее, чем с ними. Для женщины все эти подковёрные интриги и планы — просто милые глупости, в которых она ничего не смыслит.
Микая была другой. Статуи в саду и то теплее. И привлекательней. Микая Валдис с первой встречи выглядела тощей как стручок. Арчивальд помнил, какое разочарование испытал при знакомстве, какой крошечной оказалась её грудь, какими худыми бёдра и бледным лицо.
Высокомерная. Безразличная. Одним своим присутствием она напоминала, что их на троне двое, во главе стола всегда ставили два кресла, короны носили они оба. Арчивальд не признавал этого. Старался забыть, не обращать внимания, что кто-то ещё в его дворце раздаёт приказы и именуется «Ваше Величество».
Он выше, чем она. Иногда приходится напоминать об этом ей и всем остальным.
Взгляд упал на стол. Глаза округлились. Руки сжались в кулаки, с губ сорвался короткий вскрик. В груди с каждым вдохом зрел неистовый гнев.
На столе на самом видном месте стоял золотой кубок с рубинами на кайме и узорами на чаше. Кубок, что вчера был отправлен в покои королевы. Кубок, что должен быть ей испит. Кубок, наполненный вином. Кубок, наполненный ядом.
«Да как она посмела».
Король рывком пересёк комнату, с грохотом открыл двери покоев и бросил страже.
— Ко мне эту старую кобылу!
— Ваше Величество?
— Микаю сюда!
Ждать пришлось долго. Слишком долго! Перед ней открыли двери. Она вошла в том же нелепом коричневом платье, но с гордо поднятой головой, словно была здесь хозяйкой. И приподняла бровь.
Король ходил по комнате с раскрасневшимся от гнева лицом. Рубашка распахнута. Он хотел убить эту женщину, свернуть её тонкую лебединую шею. Но не стал. Вместо этого он указал на кубок и сказал единственное слово, в которое вложил всю ненависть и неприязнь к ней:
— Пей.
При взгляде на кубок она растерялась и неуверенно посмотрела на короля. Прижалась к двери, словно хотела сбежать. Арчивальд одним движением снял меч со стены и направил ей в грудь.
— Я сказал: пей. До дна.
========== Глава 9. Последствия ==========
— Что случилось со служанкой королевы? — требовательно спросил канцлер.
Он только успел переодеться после охоты, как ему доложили об отравлении в покоях Её Величества. Сейчас Генрих сидел в кабинете за столом, скрестив пальцы, а перед ним стояли стражник, другая служанка и лекарь.
— Служанка королевы зашла в покои. Вскоре Её Величество открыла дверь и велела позвать лекаря и прислать кого-нибудь прибраться. Я пошёл выполнять поручение, — отчеканил стражник. Заранее приготовился к ответу.
— Кто первым вошёл в покои королевы? — спросил канцлер.
— Мы вошли одновременно с лекарем, лорд Генрих, — начала служанка, глядя в пол. — Линн… служанка Её Величества лежала на полу. Королева стояла недалеко. Между ними на ковре валялся золотой кубок с пролитым вином.
— Какой золотой кубок? — встрепенулся Генрих. Он знал, что королева предпочитает серебро. Золото же любит…
— Да крупный такой… с большими красными камнями по краю, — служанка изобразила руками круглую кайму.
«Арчивальд…» — вздохнул Генрих. Одно это имя уже объясняло всё.
— У Линн сильное отравление, лорд Генрих, — сказал лекарь.
«Значит, Арчивальд прислал королеве отравленное вино, и она заставила выпить служанку? Умная птичка».
— Где сейчас золотой кубок?
В дверь настойчиво постучали. На пороге оказался один из гвардейцев, стороживших покои короля. Канцлер лично отбирал людей, которые находятся так близко к Арчивальду и охраняют его… а также докладывают обо всех посетителях королевской спальни.