Мальчик подложил тряпку под заднюю деревянную дверь поместья, перекрывая луч света из-под порога, и поднёс к ней свечу. В воздухе витал запах масла.
— Арчи, остановись!
Генрих кинулся к нему и обнял сзади. Успел оттащить. Свеча выпала из руки Арчи и погасла во влажной траве. Его ладони пахли разлитым маслом. Всё лицо в синяках, под носом засохшая кровь.
— Пусти! Я убью их. Убью всех!
— Арчи…
— Я ненавижу их!
— Знаю.
— Он сказал, что вышвырнет! Откажется от меня! Лишит всего! — Арчивальд начал хохотать как безумный, а из глаз текли слёзы. — Чего он может меня лишить? У меня ничего нет. Мне ничего не останется! Осуин заберёт всё, потом Салазар, а последние крохи возьмёт Джорано. А что мне?!
Генрих держал его в объятиях, опасливо поглядывая на верхние окна. Как бы никто не услышал, но Арчи всё продолжал орать:
— Зачем мне эти правила? Зачем слушать его, если мне ничего не достанется? Меня просто вышвырнут как паршивую собачонку, когда старикан сдохнет, а эти трое всё поделят!
— Тише, Арчи. Я знаю.
— Убью их. И получу всё, — Арчивальд попытался вырваться, но Генрих держал крепко. — Не остановишь. Я получу.
— Получишь, Арчи. Ты получишь больше этого. Намного больше, — увещевал Генрих, гладил племянника по голове, и Арчивальд впервые его услышал:
— Что? Что ты сказал, дядя?
— Ты получишь абсолютно всё. Поместье покажется тебе пустяком. Но не сейчас. Дай мне два года, Арчи, и я всё устрою.
— Я получу всё? Ты сделаешь это для меня? — зелёные глаза смотрели с детской доверчивостью.
Такие же глаза цвета изумруда имел сам Генрих и его сестра.
— Сделаю. Потерпи два года. Не вытворяй ничего. Помирись с отцом. Сделай вид, что ты его услышал. А сам жди. Я всё устрою.
Племянник расслабился в его руках, и Генрих его отпустил. Арчивальд смотрел на него сухими и решительными глазами, обрамлёнными синяками.
— Обещаешь? Не заставляй меня ждать слишком долго.
— Не заставлю, мой Арчивальд. Не заставлю.
Люди собрались на торжество. Один притворится, что торжество настоящее. Другой сказал бы правду. И лишь для одного торжество воистину радость. Кто есть кто?
========== Глава 23. Поражение ==========
Норсленд знал цену плодородной земле. Его владения покрывали густые леса с топкими болотами и вересковые пустоши. В горах добывали железо, медь и серебро. Но даже из самого драгоценного металла не испечь хлеба.
Золотые поля на протяжении веков переходили из одних рук в другие. Без них Норсленд вынужден закупать зерно у других королевств в обмен на серебро, мёд, краситель из вереска. В частности, у Адаманта, который без жалости выставлял сопернику высокие цены. Торговля — тоже в своём роде война.
Мимо Седрика вразвалку прошестовали пехотинцы Норсленда и смеялись каким-то своим шуткам. Никто не обратил на него внимания. Здесь он не был лордом. Седрик находился среди чужих. Все знали, кто он и что здесь делает, но относились к нему как к вынужденному обстоятельству.
Седрик прекрасно осознавал, что делал. Если б только можно было обойтись без этого.
После его поспешного отъезда из Этерны, в городе остался верный слуга и друг Хантер. И он подтвердил: королевские стражники приходили в дом Гарден с оружием и факелами, разыскивали Седрика повсюду. Королева не ошиблась, и её совет спас Седрику и его семье жизнь.
Ничтожные изменники, предавшие в первую очередь свою же Благословенную кровь. Где те добродетели, что короли Адаманта получали от богов вместе с их кровью?
Седрик не оставит убитого отца без отмщенья. Но власть и двор оказались глухи к его призывам. Всех дворян уже прибрал к рукам Генрих Уриен, и они не желали вступать с ним в войну. Даже те, кто ещё недавно называл себя преданными друзьями Сильвестра, не откликнулись на призыв его сына. Лишь вызвались приютить его семью. Но Седрику это не нужно. Он сам позаботится о матери и сестре. Но чтобы добиться справедливости, пришлось бы привести к стенам дворца собственную армию.
Король Норсленда Хедвинг был чрезвычайно рад его принять. После смерти своего брата Хедвинг единолично воцарился на троне. Правление в Норсленде всегда подразумевает двух королей, двух братьев в честь их великих Близнецов. Но две головы под одной короной всегда будут бороться за неё.
Каждый из братьев-королей назначал своего сына наследником, но если у кого-то рождались близнецы, то это считали знаком богов. И при любом раскладе близнецы одного брата занимали впоследствие оба трона. Семья второго теряла власть… и мало кто из королей с этим смирялся.
«Что за запутанные законы!» — всегда думал про Норсленд Седрик, но и представить не мог, что придётся к нему обращаться. Хедвинг приобрёл дурную славу, когда его брат-соправитель со своими сыновьями-близнецами внезапно скончались. Внутренняя армия истощена интригами. Неудивительно, что норслендцы так и не смогли реализовать преимущество три года назад, когда Адамант внезапно потрясли перемены. Но если Хедвинг вернёт своей стране желанные Золотые поля, расклад внутри страны поменяется. И Седрик предложил ему это.
Он всё рассчитал. На состояние отца Седрик нанял несколько отрядов наёмников, чтобы наводить шум на южных и восточных границах Адаманта: грабить обозы, устраивать поджоги, нападать на патрули. Чем громче наёмники это делали и чем меньше крови проливали, тем больше Седрик им платил. Они должны были оттянуть на противоположные границы часть адамантской армии.
Другая часть должна была остаться в столице из-за угрозы мятежников. Седрик не питал надежд, что оружие сделает из простолюдинов воинов, но преступный король должен был опасаться нависшего меча и оставить возле себя столичные регулярные войска. Ещё часть охраняла границы от Валенса. Северо-восточный сосед всегда был хитёр, и Адамант никогда не оставлял его без присмотра.
Армия Адаманта велика, но все эти меры должны были разделить её. Когда Седрик сдал Золотые поля Норсленду, Адамант не должен был собрать и половину тех войск, что стояли на другом берегу сейчас. Если бы их было мало, то Седрик малой кровью убедил бы их сдаться, разбил, взял в плен. Он прошёл бы вглубь страны до того, как опомнятся войска на границах.
По договору с Норслендом Седрик бы быстро провёл их солдат в столицу под видом адамантской армии и взял бы в осаду не город, а только дворец. Столичные солдаты малым числом ничего бы не смогли сделать. Седрик раскрыл бы всему народу преступления их короля и не увёл войска, пока этот мальчишка не вышел бы с ним на честную дуэль. Если бы пришлось, Седрик вытащил бы его из каменного укрытия за шкирку, и все увидели бы своего «короля».
Договор с Норслендом держался отнюдь не на благородстве Хедвинга, а на том, что он не оставит в тылу своей армии врага. Если бы их генерал нарушил слово и начал разорять Адамант, приграничные адамантские войска ударили бы его в спину в полную силу. Нет, Норсленду куда выгоднее оставить Адамант целым с подконтрольным королём… и роль этого короля должен был сыграть Седрик.
Чушь. Хедвинг и весь Норсленд могли думать, что Седрик женится на королеве Микае и будет блюсти интересы северного соседа из чувства благодарности, но Седрика не волновал трон. Он лишь хотел справедливости для своей семьи. Когда бы всё закончилось, а армия Норсленда отступила, он бы ушёл из дворца добровольно и предоставил королеве и Совету самим решать свои дела. Седрик бы смог увернуться от обвинений Норсленда тем, что Адамант его не принял.
Но всё пошло не так. План быстрой войны провалился. Перед ним на другом берегу стояли внушительные войска, и Норсленд вместо продвижения ушёл в оборону Золотых полей.
Лишь одно давало Седрику надежду: король Адаманта прибыл сюда сам. Седрик и надеяться не мог на такую удачу. А значит, ещё ничто не кончено.
Грузный шум позади вывел его из размышлений. Седрик обернулся, и взгляд ухватил внушительные накрытые тканью повозки, которые по мягкой земле толкали солдаты.