— Я… не видела.
— Неважно. Я хочу заказать у него такой инструмент. Любопытная вещь. Запоминай дорогу, Линн. Вероятно, готовый инструмент придётся забирать тебе.
Служанка встрепенулась и тут же уставилась в окно, ловя взглядом проплывающие вывески.
Дом мастера оптики было не спутать ни с каким другим. Он стоял обособленно от тесно жавшихся друг к другу соседей, словно требовал для себя больше места и воздуха. На вывеске изображён необычный рисунок из пересекающихся кругов, через которые проходила косая линия.
Над входом на металлической нити висело устройство из стёклышек. Они ловили солнечные лучи с зеркала на фасаде и отражали их, расцвечивая радугой. Витражи на окнах складывались в строгий геометрический узор. Балкон с кованой оградой нависал над узкой улицей по всей длине второго этажа. Но самым примечательным было огромное слуховое окно на рыжей черепичной крыше, и через него в небо глядела большая расширяющаяся вверх труба с круглым окошком-стеклом.
Линн смотрела на всё это с детским любопытством и восхищением и была разочарована, когда королева оставила её в карете. Поговорить с мастером нужно было с глазу на глаз.
При открывании двери прозвенел колокольчик, и Микая вошла в помещение, явно принадлежащее необычному человеку. На полу и столах стояли приборы, которые вертелись и качались. Некоторые зеркалами перенаправляли солнечные лучи на линзы разных толщины и размеров. Одна линза ловила в себя широкую полосу света, а выпускала тоненький лучик, который прожигал деревянную дощечку.
На стенах повсюду висели рисунки со схемами, некоторые даже валялись на полу. Обычно увлечённые ремеслом мастера не обращают на беспорядок внимания, и забота о мелочах ложится на плечи помощников. Если такой здесь и работал, то давно не навещал своего мастера.
Микая подняла с пола один листок, но не поняла значение всех этих кругов и пунктирных линий. С тихим шорохом рисунок лёг на стол.
Впереди за деревянной витриной зашевелилась согнутая спина, но не поднялась. Из-под стола слышалось бубнение. Кажется, этот человек что-то искал. Колокольчик у двери должен был привлечь его внимание, но остался не услышан.
Микая тронула оправу круглого зеркала на полу, из-за чего угол наклона изменился, и стройный рисунок света сменил направление. Уловив краем глаза, что возле него стало темнее, мастер поднялся в полный рост и поправил крошечные очки на носу.
Он некоторое время вглядывался, кто перед ним, а когда разглядел в причёске серебряную диадему, оказался в замешательстве:
— Ваше… Ваше Величество?
— Это вы верно подметили. Роджер Десмер — мастер оптики, я полагаю?
— О, всего лишь скромный слуга науки. В мою лавку ещё никогда не ступала нога монаршей особы. Очень рад, Ваше Величество.
Роджер производил впечатление человека суетливого и любопытного. Маленькие глаза, казалось, могли углядеть всё… если наденут очки. Двойной подбородок переходил в толстую шею, и сам Роджер был немного пухловат, хотя перемещался между своих устройств на полу с удивительной проворностью, не задевая свои линзы и краем. Макушка полностью облысела и седеющие волосы ровными прядями спускались на уши.
В Этерне Роджер прославился тем, что «ходил с протянутой рукой» и пытался найти финансирование для своих экспериментов. Однако никто из дворян не хотел выделять обширные средства на «чудаковатые эксперименты». Военная отрасль всегда была у Адаманта в приоритете.
— Я давно собиралась навестить вас, мастер Роджер. Ваши устройства привлекли моё внимание. Особенно те, что позволяют приблизить дальние объекты.
— Ох, вы про увеличительные линзы? Признаюсь, мне удалось скомпоновать их таким образом, что взгляд смотрящего человека стал куда длиннее… но не настолько, как хотелось бы. Представьте, если бы мы смогли дотянуться до звёзд!
— Ваше устройство на крыше…
— Всего лишь прототип. Никак его не доработаю. Но я польщён вашим интересом, Ваше Величество.
Казалось, о своих линзах Роджер мог говорить бесконечно, и ничто в этом мире его больше не интересует. Однако Микая подозревала, что это не так, и была намерена выяснить.
— Ваши устройства очень популярны в Этерне?
— Популярны? Нет, что вы. Как бы мне хотелось, чтобы наукой интересовались больше. Однако ко мне приходят только старики-аристократы, которых уже подводит зрение, или любители почитать при тусклой свече. Кроме очков, едва ли кого-то интересуют мои работы. И даже очки редкость. Хотя генерал Брейгон, да примет его Бог отваги, заказывал у меня подзорную трубу.
— И мне довелось в неё поглядеть на Золотых полях. Прекрасное устройство.
— Ох, наслышан о вашей храбрости на поле боя.
— Вы помните всех, кто заказывал у вас линзы?
— Конечно. Покупателей не так много. Дело в том, что изготовление линз — недешёвый процесс. Нужно отборное сырьё, идеальная прозрачность и чистота, строго нормированное преломление. Только дворяне и жрецы могут оплатить затраты или очень богатые горожане.
— В самом деле? — Микая внимательно посмотрела на мастера. — А вот я видела, как один очень небогатый горожанин пользовался вашей линзой. Не заходил к вам такой?
Роджер резко замолчал и поджал тонкие губы. Микая цепким взглядом следила за его реакцией. «Так и думала».
— Мастер Роджер, я не стану терзать вас сомнениями и спрошу прямо: на вашей одежде тоже вышит белый цветок?
***
Генрих прошёл по коридору мимо щебечущих дам и подумал, что что-то не так. Он обернулся, чтобы внимательнее их разглядеть и тут же понял, в чём дело. На одной было платье из золотистого шёлка, которое Генрих недавно подарил Микае. И эта мысль ему не понравилась.
Дамы почувствовали его взгляд, обернулись и кокетливо улыбнулись. Генрих учтиво склонил голову, слово хотел только поздороваться. Но наверняка эти клуши будут ещё неделю обсуждать, что своей красотой привлекли внимание самого канцлера.
Хуже было на пиру. И даже не то, что Арчивальд снова устроил праздник без повода, а то, что ничего не изменилось. Королева по-прежнему сидела по правую руку от короля одетая в чёрное с зализанной причёской и густыми белилами, которые никогда её не красили. А король по-прежнему делал вид, что не женат.
Хотя нет. Одно поменялось. Генрих теперь узнавал наряды всех светских дам. Леди Лидия облачилась в песочную тафту с солнечными камнями в ожерелье, хотя такие оттенки только подчёркивали нездоровую желтизну её волос. Утончённая леди Сюзанна сверкала рубинами на запястьях и богатым красным бархатом рукавов. Даже изумрудный атлас — цвет настоящего рода Генриха — носила с серебряными застёжками не сама Микая, а леди Элина.
Все они ненавязчиво демонстрировали роскошь своих нарядов и драгоценностей, а когда ловили взгляд королевы, то поднимали кубки в её честь, показывая симпатию.
В этом бы не было ничего особенного, но эти наряды подарил Микае Генрих вместе со своим предложением, а сама королева продолжала одеваться как простая горожанка в трауре. И сегодня она весь вечер смотрела мимо него.
Вся еда сделалась безвкусной, пряные вина кислыми. Те же запахи и звуки начинали надоедать, и один приём походил на другой. Удивительно, что Арчи они ещё не наскучили. Впрочем, к лучшему. Скучающий Арчи — это катастрофа. Но Генриха сегодня занимал не он.
Узорная серебряная застёжка отражала свет десятков свечей. Гладкий изумрудный атлас лоснился и подчёркивал тонкую фигуру. Это платье Генрих заказывал с особой внимательностью… и надела его другая.
Так ему ещё не отказывали. А женщины не отказывали никогда.
Он подозвал слугу и тихо велел прислать в его кабинет Линн. Птичка сама напросилась.
***
— Как-то это подозрительно, — протянул Витарр.
С десяток пар глаз смотрели на него в ожидании. Свет свечей мерцал мутными пятнами на лицах. Глиняная миска придавливала верхний край карты города, второй край Витарр придерживал сам.