Линн… Нет, Линн стала куда умнее, чем при их первой встрече. Она не выдаст себя. Канцлер всё ещё думает, что держит служанку на поводке. Линн в порядке… должна быть в порядке.
Когда у дверей послышался шум снимаемых цепей, уже давно рассвело. Дело было к полудню, но солнце скрывали безжизненно серые облака.
Королева ожидала, что кто-нибудь войдёт, но дверь осталась закрытой. Тогда Микая сама распахнула её и вышла, глаза метали гневные молнии.
Стражник стоял на своём месте, как и положено. Не тот, что был здесь вчера, но, несомненно, дверь отпер он, цепь лежала у его ног. Микая собиралась обратить свой гнев на него, но всмотрелась в его лицо, в большое родимое пятно на щеке и с удивлением выдохнула:
— Ты…
— Поль из Визарда, к вашим услугам, Ваше Величество, — сказал он, не скрывая усмешки.
Тот самый, которого когда-то опоила Линн, который собирался вернуть обиду насилием, который покинул дворец с чувством глубокого гнева и ненависти.
— Я велела тебе убираться из дворца, — холодно сказала королева.
— Не понимаю, о чём вы, Ваше Величество. Меня лично нанял лорд канцлер и назначил вашим гвардейцем. Я буду заботиться о вашей безопасности.
В Микае вспыхнул гнев, загорелся огнём от кончиков пальцев до макушки. Ещё одна месть от Генриха. Ещё одно предупреждение. Он вернул во дворец и приставил к королеве человека, который ненавидел её, человека, который хотел изнасиловать её служанку. И он будет заботиться о безопасности? Он отойдёт в сторону, если Генрих прикажет, запрёт королеву в клетку, если тот захочет.
— Убирайся вон с моих глаз. Я не желаю видеть тебя в этом дворце, — слова холоднее снегов на Божественной горе, взгляд горячее пламени судьбоносной ночи.
— Прошу прощения, Ваше Величество. Этот приказ я не могу выполнить. Моё назначение одобрил король, и только он может меня прогнать.
Поль неприкрыто улыбался. Король! Король подписывает не глядя всё, что ему приносит дядя.
— У вас будут ещё пожелания, королева? — в каждом слове сквозило нахальство.
— Будут. Линн ко мне, живо. Ей придётся ответить, где мои платья. Если, конечно, канцлер не собирается примерить их сам или выдать в качестве мундира своим новым назначенцам.
Улыбка на миг сошла с лица Поля, но он постарался не показать это и расслабленной походкой, посвистывая, отправился исполнять поручение.
Линн явилась нескоро, и Микая всерьёз начинала опасаться за её жизнь, но служанка вошла как ни в чём не бывало с подносом запоздавшего завтрака.
— Где ты была?! — строго спросила королева, и Линн съёжилась. Госпожа никогда не повышала на неё голос, даже когда подозревала в предательстве.
— Простите, госпожа, — тихо ответила Линн и покосилась взглядом на дверь. — Меня вечером вызывал канцлер, сказал, что сегодня, то есть вчера я вам больше не нужна.
Позже Линн расскажет, что канцлер потребовал ответа за невыполненный приказ. Линн пролила слёзы, что королева грозилась её избить и выгнать. «Это была проверка Её Величества, иначе бы я не смогла остаться при ней, простите!» — причитала служанка. Тогда канцлер устроил свою проверку. Лишь после, когда Линн проявила всю свою покорность, канцлер отпустил её из-под надзора и велел возвращаться.
— Уже полдень, Линн, ты давно должна была явиться, — произнесла Микая, но на этот раз строгость была напускной для посторонних ушей за дверью.
— Я исполняла ваше недавнее поручение.
— Что? Какое поручение?
Линн поставила большой поднос на стол, и Микая только сейчас заметила рядом с вазочкой мёда дорогую прямоугольную коробку, перевязанную коричневой лентой.
— Мастер оптики прислал ваш заказ с наилучшими пожеланиями.
Микая сняла крышку и увидела на синем бархате изящный миниатюрный бинокль, а рядом лежал белый полевой цветок — подлинное сообщение. Красноречивее всех даров.
Лицо королевы разгладилось, словно она получила весть от доброго друга. Ещё ничто не кончено. Она не одна.
Генрих думает, что захватил власть безраздельно и полностью. Пусть тешится своей иллюзией, пока может. Он думает, что получил королеву, и от него будет продолжен королевский род? Он горько пожалеет о своих желаниях.
В этом королевстве есть лишь один человек, чья власть хотя бы номинально выше кацлеровской. И если Микае, чтобы спастись и победить одного врага, придётся использовать другого… быть по сему.
***
Талия аккуратно затянула края повязки в узелок и полюбовалась на свою лекарскую работу.
— Из тебя вышла бы отличная ученица аптекаря, — похвалил её Ивор, трогая на своей шее свежую перевязь.
— Тогда мне пришлось бы переехать к аптекарю, и кто же будет латать тебя? — проворчала она.
В своём обычном сером платье без подарков королевы она снова выглядела как привычная им Талия — младшая сестрёнка всего сопротивления.
— Ну, я же не собираюсь раниться каждый день, — пожал плечами Ивор.
— Пока что ты только этим и занимаешься.
Весь дом, а скорее всего, и всё сопротивление уже знало, что случилось у казарм. И про Йорена Дани тоже всем рассказал. Один Элиаш опять замолчал как рыба, поглядывая на Ивора с чувством вины. Хотя они все легко отделались.
В открытую дверь влетела ласточка — та самая, которую Ивор подобрал раненой в Пепельном квартале. В этом доме заботливыми руками Талии она поправилась, и с тех пор птица постоянно сюда возвращается.
— Ласточка так часто прилетает, что тебе стоило бы уже дать ей имя как члену семьи.
— Если бы это был дятел, я бы назвала его «Ивор».
— Пф, почему сразу «Ивор»? — хохотнул он, но ответа так и не дождался.
Талия, надув губы, ушла вниз, захватив старые повязки в пятнах крови.
— Она волновалась о тебе, — подсказал стоявший в дверях Витарр. — Когда ты уже прекратишь соваться под мечи?
Ивор цокнул языком и потёр перевязанную шею. При Талии он не подавал виду, но два пореза — один над другим — ещё пощипывали, или это было лекарство? Грудь болела, как будто её придавили булыжником. Линза в кармане сломалась от удара и пошла сетью широких трещин.
Мастер-старик не обрадовался. Это был его подарок. Ивор однажды спас его внука — любителя прыгать по крышам… а заодно и с них падать. Ивор тогда не осознал ценность награды, но потом увидел, какую кучу серебра отвалили этому старику за пару маленьких линз в оправе, и стал куда бережнее относиться к подарку. К тому же это была не безделушка, а вполне полезная вещь.
Теперь сломана. Жаль было расстраивать Роджера. Всё-таки он отличный старик. Знает про сопротивление, симпатизирует ему, хотя и не во всём соглашается. Он не любит, когда льётся кровь, но разве вооружённого врага остановишь объятиями? Зато, когда надо спрятаться от стражников, если вдруг припечёт, его дверь всегда открыта. Старик ещё и пирогом угостит.
Ивор узнал, что в Ночь Пепла у мастера погибла дочь — мать того неугомонного внука. Когда Роджер вспоминал о ней, у него всегда были грустные глаза. Глядя на разбитую линзу, Ивор ещё раз вздохнул.
И всё же визит оказался не напрасным. Королева приходила к мастеру. Роджер рассказал Ивору обо всём и страшно волновался, переживал за судьбу внука, если что-то случится.
«Королеве можно верить. Она с нами, — ответил на это Ивор и поспешил успокоить старика: Доверьтесь ей. Она знает, что делает».
— Ивор? — вывел его из размышлений Витарр.
— Да. Зато мы проверили сведения Элиаша. Ничего они про нас не знают, иначе бы не пытались выманить. Чем не облегчение?
— Знать, что это ловушка, и всё равно сунуться. Это только ты так можешь, Ивор.
— А было бы лучше, если бы туда пошёл один Элиаш?! — вскинулся он.
— Он бы не пошёл, хотя и волновался бы, — спокойно ответил Витарр. — Случай с королевой всё-таки кое-чему его научил. Я надеюсь.