— Знаешь, Риа. — Начала мать. — Я знаю, как плохо мне. И, может быть, забыла о тебе. Я хочу попросить у тебя прощенья. Ты — последняя, кто осталась со мной. И я бы не хотела потерять ещё и тебя. Что ты сейчас чувствуешь?
Риа помолчала несколько секунд, обдумывая сказанное мамой. Этого её отсутствия она не почувствовала. Риа сама была погружена в мысли об отце.
Она вспомнила как папа сделал ей кораблик из дерева, а она пускала его по ручью рядом с домом. Припомнила и то, что уходил он в лес за едой для всей деревни, рискуя собственной жизнью. Один из лучших охотников, отцов и мужей теперь навсегда исчез из их с мамой жизни.
— Сейчас я чувствую ветер и тепло от тебя. — Ответила Риа. — Душой мне плохо. Возможно его тут нет из-за меня.
— Что ты такое говоришь? — изумилась Дэлл. — Ты не могла его спасти.
— Он рассказал мне легенду… — начала Риа, немного посапывая.
— Доченька, от легенд не умирают. — Мать попыталась улыбнуться, и у неё получилось.
— Возможно. — Прошептала Риа.
— Ну что, пойдём в палатку? — спросила Дэлл у дочки.
— Я бы хотела посмотреть на светлячков. — Попросила Риа. — Как мы иногда делали, когда он ещё был с нами.
— Конечно, моя дорогая. — Согласилась Дэлл. — Нам надо почтить память о нём.
Дэлл перестала вытирать глаза рукавами рубахи. Она уже докрасна растёрла щёки. По всему её лицу проходили целые реки слёз.
Ушли уже почти все. Эйва побрела спать, в её возрасте то, что она может, для многих уже невозможное деяние. Кален ушёл со своей семьёй, они о чём-то говорили в своей палатке. Даана на плечах унесли Анника — его жена, и Асвейг — его двадцатичетырёхзимний внук, а также друг Калена. К вечеру у старика усилилась боль в ногах. Всё же травма от лавины давала о себе знать.
Ночь полностью захватила небо. Светлячки вылетели из своих убежищ и начали свой танец. Риа с мамой долго смотрели на это торжество, пока вторая не закашлялась. На звуки сухого кашля из своей палатки выбежала Эйва.
— Да уж, — она перевела дыхание, — теперь-то ясно, что тебя надо лечить. Идёмте ко мне, сегодня вы переночуете в моей палатке.
Глава пятая
Сияющий снегоцвет.
— Держи, теперь ты будешь пить это на протяжении недели. — То говорила Эйва, подавая Дэлл чашу с немного густой жёлто-бурой жидкостью.
Настала глубокая ночь, а они всё не спали — ждали, пока Эйва сделает отвар из смеси оставшихся трав. Испарения разносились далеко, унося пряный запах.
— С-с-спасибо. — Ответила Дэлл, у которой зуб на зуб не попадал от озноба, внезапно пробившего всё тело.
— Мам, с тобой всё хорошо? — спросила маленькая Риа, переживая.
— Бывало и лучше, бывало и хуже. — Так и не ответила Дэлл. — В любом случае, скоро всё будет хорошо.
— Я очень на это надеюсь. — Сказала Риа и прижалась к маме.
— Все мы будем надеяться. — Подытожила Эйва. — А сейчас уже поздно. Давайте ложится спать.
Никто не стал перечить травнице. Дэлл поддалась усталости, а Риа захотела скорейшего наступления завтрашнего дня. Возможно, глубоко в душе она надеялась, что завтра мама выздоровеет.
О том, что пора вставать, Рие рассказало пение птиц, которого она не слышала уже три ночи. Девочка села в постели, нашла свою овечью шкуру, накинула её на плечи и вышла из просторной палатки. Она смотрела вокруг, вглядываясь в кроны деревьев, и вдруг её глаз поймал движение. На одном из чинаров сидел орёл и что-то говорил на своём языке, непонятном Рие. Она заворожено смотрела на него. Риа услышала ещё один звук. У орла голос похож на крик ребёнка, а у этой птицы он был тише и приятнее. Она клевала что-то в земле, скрываясь в кустах.
Риа смогла разглядеть только её глаз, вокруг он обрамлялся маленькими оранжевыми перьями.
— Это улар. — Сказала подкравшаяся незаметно Эйва. Риа о неожиданности вздрогнула. — Прости, не хотела пугать. Я хотела сообщить тебе, что всю ночь Дэлл похрапывала. Ты знаешь, что это значит?
— У неё сопли? — предположила Риа.
Засмотревшись на птиц, что уже улетели или убежали, она ненадолго, но всё же забыла о болезни матери.
— Именно. — Эйва погладила Рию по голове своими старыми, и оттого мягкими пальцами. От неё пахло маминой настойкой. — Я бы хотела попросить у тебя об одной услуге.
— Какой? — спросила Риа, повернувшись к травнице. Тут она вспомнила о правильных словах. — Я слушаю и слышу тебя, Эйва.
— Твоей маме поможет один куст. Хотя нет, скорее его плод. — Начала рассказывать Эйва. — Он уже плодоносит, очень уж морозостойкое растеньице. Так вот, он может находиться вон там. — Эйва махнула рукой в чащу, а Риа устремила в это направление свой взгляд. — Одну тебя я отправить не могу. Ты не против того, чтобы пойти с Каленом?