— Я смотрел на камень, а пальцы зачесались. Кончики. Нет не так! Тепло, я чувствовал тепло, а потом камень треснул! — на одном дыхании протараторил Дарен. — Вот так.
Васса задумчиво посмотрела на приёмыша. Может, идея учить его как самого обычного дивья была не такой уж и удачной? Возможно, правы те, кто считал, что найдёныша не следовало допускать к тайнам их народа? Но ведь он носит на плече знак огня, зал Четырёх Стихий признал его! Это значит, что Дарен, пусть не по крови, но по духу их родич! Разве можно оставить сродника неучем?!
Поздно вечером, когда дети улеглись спать, у неё состоялся серьёзный разговор с Абашем. Тот тут же припомнил сказанные кем-то давно слова, что дескать найдёныша достаточно было обучить языку и хватит. Не воспитать из человека дивья, как не пытайся. Уж слишком мы разные.
— Да какой он человек! — в сердцах воскликнула целительница, выслушав своего спутника. — Сам что ли ещё не понял? Любой другой человеческий детёныш на его месте уже давно бы помер! Мы тут солнца месяцами не видим, сидим себе да пауков едим.
— А что не так? Вкусно же! — недоумённо буркнул страж границы.
— Что не так? — передразнила его спутница. — Всё! Да только Дарен, он такой же человек как ты или я! Внешне — похож, этого не отнять. Но не может человек утворить такое, что сделал сегодня он. Не-Мо-Жет.
Целительница выдохнула и попыталась успокоиться.
— С братом твоим поговорить надобно.
— Послать гонца в центральные пещеры? — предложил Абаш.
Васса несколько мгновений молчала, а потом медленно проговорила.
— Нет. Не стоит. Это может привлечь излишнее внимание. Рурх ведь должен скоро нас навестить?
Теперь замолчал Абаш. Дивий начал загибать пальцы и что-то шептать.
— Он придёт через две, ну может через три седьмицы, — страж границы наконец выдал результат своих подсчётов.
— Вот и славно, — Васса впервые за весь вечер улыбнулась. — Тогда подождём.
— Надеюсь больше ничего не случиться, — Абаш нахмурился. — Может запретить ему играть с Частавой?
— Да ты что! — целительница вплеснула руками. — Они же не разлей вода! Куда она, туда и он.
Это было действительно так. Дочь стража восприняла появление человеческого детёныша в их доме как нечто само собой разумеющееся. А то, что у него кожа белого цвета и волосы рыжие, так это не беда. Ведь с Дареном так интересно играть и он никогда не дёргает её за косу!
— Ладно, — страж немного расслабился. — Поступай как считаешь нужным.
Спустя несколько дней занятия возобновились. Только теперь Дарен сидел немного в стороне от двоих детей и сжимал в ладонях совсем уж маленький камушек.
— Обхватите его обеими руками, — наверное уже в сотый раз повторяла Васса. — Потом…
— О-ох, — изумлённо выдохнул Барвин, уставившись на камень в своих руках. Тот на несколько мгновений стал розовым, а затем принял свой обычный цвет.
— Получилось! У тебя получилось! — воскликнула целительница. — Молодец.
Через два дня, тоже самое смогла проделать Частава, а затем её успех смог повторить Дарен. И на этот раз у него в руках ничего не треснуло.
Разумеется, Васса учила детей не только растворению и путиведению. Частенько она рассказывала им об окружающем мире и правилах поведения в нём. Она говорила о том, что к вождю, шаману, главе рода и другим достойным мужьям нужно обращаться «добродий», а к их супругам «добродия». Ещё жена стража рассказывала, что кроме дивьего есть лесное наречие и язык людей. Васса также поведала, что наверху существует множество опасностей, неведомых тем, кто живёт в пещерах.
Однажды в занятиях наступил перерыв. Так уж случилось, что в лазарет принесли двоих дивьев тяжёло раненных на рубеже. Твари из Диких земель в очередной раз попробовали границу на прочность.
В своих мыслях Дарен не раз грёзил о рубеже. Какой он? Найдёныш слышал от взрослых, что граница между пещерами дивьев и Дикими землями проходит по берегу реки, только вот до неё детей не допускали. А на все мольбы и просьбы со стороны Частавы и Барвина, взрослые непреклонно отвечали одно и то же: «Вот исполнится вам девять лет, пройдёте Испытание, тогда и на речку вас пустим».
Целительница находилась с раненными почти круглосуточно и не могла заниматься детьми. И теперь у них оказалось масса свободного времени, которое нужно было на что — то потратить.
Заводилой как обычно выступил Барвин.
— Айда в лиловую пещеру! — предложил он
— Далеко-о, — протянула Частава и наморщила носик.
— Да ладно, пойдём. Что дома-то сидеть? — сын кузнеца сделал робкое движение, словно собираясь коснуться её руки, но в последний момент остановился. Видимо вспомнил о фингале, который ему недавно поставила Частава. Хорошо хоть на тёмной коже синяка почти не было видно!
— Дарен, ну скажи ей! — теперь он обратился к приёмышу.
— Что? — Дарен перевёл взгляд с Барвина на Частаву и отчего — то покраснел.
— Так вы пойдёте или нет?! — сын кузнеца начал терять терпение.
— А что я маме скажу? — продолжала сомневаться Частава. — А если папа узнает?
— Да никто ничего не узнает! Пойдём сразу после обеда, а к ужину вернёмся обратно!
— А вдруг заплутаем? — Дарен задал вполне разумный вопрос.
— Не-а, — Барвин самодовольно ухмыльнулся. — Я там с отцом уже три раза был. Дорогу знаю.
— Ладно, — Частава посмотрела на сына кузнеца. — Уговорил. Только надо к ужину вернуться!
— Не боись, — Барвин упёр руки в бока, — всё сделаем.
Оставшееся до обеда время они играли в прятки в соседней пещере. Несмотря на то, что её уже давным — давно облазили вдоль и поперёк, в силу своих огромных размеров это место идеально подходило для всяческого рода игрищ. Огромные валуны лежащие на полу, полосы светящегося мха на стенах и причудливая игра теней — всё это давало хорошую пищу для воображения.
Легко было представить, что вон тот большой камень это страшный чёрный медведь, который по ночам приходит из Леса и бродит по посёлку. Зверь заглядывает в дома и ищет непослушных детей. А та серая колонна, наверняка злобный морл, который притаился во тьме и внимательно следит за ними своими глазами — кристаллами!
Дети так заигрались, что едва не пропустили обед. Хорошо хоть Дарен, услышал низкое гудение и крикнул остальным:
— Пора!
Изо — всех сил они побежали через пещеру, петляя между валунами и перепрыгивая трещины в полу, но всё равно чуть не опоздали. Миновав сигнальный столб, на вершине которого ещё дрожал медный лист издавая низкие, унылые звуки, Дарен и Частава встали перед навесом. Барвин же улизнул к отцу, в кузницу.
За длиннющим столом уже сидели Абаш с женой. По правую и левую руку от них занимали свои места порубежники. Так уж было издавна заведено на Дальней заставе, что хранители границы и их семьи один раз в день едят вместе.
— Где пропадали? — Абаш грозно посмотрел на Дарена.
— Мы в прядки. Играли, — ещё не отдышавшись после бега, ответил он.
— Здесь рядом, в пещере, — добавила Частава.
— Садитесь, — отец сурово свёл брови и кивнул головой на стол.
Когда, наконец, все расселись, то из дома вышел кухарь, с большим трудом таща исполинских размеров горшок. За дивьем шёл помощник. Он нёс деревянный паломник и два подноса с лепёшками.
— «Уха! — радостно подумал Дарен, почувствовав идущий из горшка аромат. — Наконец — то!»
Несмотря на близость реки, рыбу на заставе ели не часто. Всё больше пауками обходились, на что имелись свои причины. Во — первых, за ними не нужно было охотиться. Мясных пауков держали в расположенной неподалёку пещере. Ну а во — вторых, рыба водящаяся в текущей рядом реке, разительно отличалась от той, которую ловили в других местах.
Здешняя рыбка была в пол локтя длиной, да ещё и панцирем покрыта! Ну и разумеется имела зубы вострые, куда нынче без них. Ловить такую — дело трудное и неблагодарное. Чуть зазеваешься и без руки останешься, а то и вообще живым с рыбалка не вернёшься!