– Я очень рад, что ты пришла, – сказал он дочери, когда она на следующий день после приезда пришла к отцу. – А где Август, почему ты его не взяла с собой? Ты же знаешь, хоть мы и живём в одном городе, твоя мать не даёт мне видеть внука.
– Хорошо, я приведу его, – ответила Лаура, польщённая тем, что её ребёнок интересует отца. – Как ты, как живёшь, как здоровье?
– Да у меня-то нормально. Ты же на войне, ты расскажи, как ты там, на войне, живёшь?
– Я далеко от войны. Мы в глубоком тылу. Спасаем наших солдат и офицеров. Работа как работа. Работаем так же, как и тут бы работали. Делаем операции, переливания крови, Вообщем, ставим на ноги солдат вермахта.
– Я горжусь тобой, дочь. Ты так обыденно говоришь о том, что нам здесь, не знающим, что такое Восточный фронт и Россия, может показаться, что там действительно всё прекрасно, безоблачно и безобидно.
Они обнялись. Адвокат спешил к клиенту, поэтому они попрощались. В следующий раз Лаура пришла не одна. Её отец очень обрадовался, увидев внука.
– А вот и продолжатель моего дела! Будешь адвокатом? Хочешь работать в этом кабинете? – тискал он в объятиях маленького Августа. Смущённый мальчик не сопротивлялся и кивал головой.
– Доктор Август Линде, мой наследник! Звучит! Я завещаю тебе свою контору.
И опять заторопился к очередному клиенту. Они обнялись на прощание.
– Я горжусь своей дочерью, – сказал герр Грюневальд. – Никогда не думал, что ты такая стойкая, что пойдёшь в самое пекло и будешь вытаскивать людей с того света. Все мои знакомые знают об этом и восхищаются тобой!
И всё же, расставаясь, оба чувствовали, что они так много не сказали друг другу…
Потом Лаура с сыном навестили родителей Пауля. Это была очень богатая семья, они владели несколькими текстильными предприятиями, большинство из которых сейчас работало для фронта: выпускали ткани для солдатской формы и офицерских мундиров. У них было три сына, все они находились на Восточном фронте. Хотя, точнее сказать, теперь один Пауль, средний сын, был на Востоке. Фотографии старшего Вальтера, отца двух детей, и младшего Курта, совсем ещё юного мальчика, уже стояли в траурных рамках.
Фрау Ангела и герр Вильгельм Линде встретили Лауру и Августа сдержанно. Нет, безусловно, они обрадовались, увидя невестку и внука, но не тот момент был, чтоб бурно проявлять свою радость. Фрау Ангела, уже отплакавшая своё горе, прижала к себе Лауру и маленького Августа. Она не снимала чёрного платья.
– Хорошо, что пришла, Лаура, – сказала она. – Как наш Пауль?
– Он оперирует. Его не отпустили из госпиталя, работы много. Мы приедем вместе в сентябре на юбилей моей мамы.
Они сели вместе обедать в просторной столовой, где за большим обеденным столом было так много пустых мест…
В беседе её расспрашивали о России, о госпитале, о местных жителях и вообще о войне. Герр Вильгельм сказал, что у него остался один сын и ему бы следовало вернуться в Германию, ведь кому-то надо унаследовать текстильную империю.
– Но Пауль – врач, – робко возразила Лаура. – Он не раз мне говорил, что ничего не понимает в бизнесе и экономике, поэтому не собирается заниматься семейным бизнесом.
– Неважно, что говорил Пауль, – резко ответил Вильгельм Линде. – У меня из трёх сыновей остался один. Он должен принять дело, ведь больше некому.
Помолчав, он продолжил:
– Да, я готовил для этого Вальтера. Но Вальтера нет. И Курта нет. Есть только Пауль, он обязан вести семейное дело.
Август, следивший за разговором, понял, что речь идёт о его папе, которого принуждают делать что-то такое, чего он не хочет. И сын понял, что должен постоять за отца.
– Я займусь семейным делом, – серьёзно сказал маленький мальчик. – Я стану вашим помощником и буду управлять фабриками.
Десятидневный отпуск пролетел незаметно. И вот они снова на вокзале у пышущего паром паровоза, отфыркивающегося во все стороны. Август в специально сшитом для этого случая костюмчике – курточке и штанишках до колен, как носят все немецкие мальчики, стоял на перроне, прощаясь с бабушками, дедушкой, тётей, кузенами. Все его целовали, тискали, желали скорейшего возвращения, высказывались Лауре о том, что это чистое безумие – брать с собой ребёнка.
Август мало вникал в разговоры взрослых. Ему хотелось поскорее зайти в вагон и поехать путешествовать, ведь он мечтал стать машинистом. Тем более что в конце путешествия его ждёт папа, с которым они очень хотят друг друга увидеть. Август беспокойно посматривал в сторону вагона и рассеянно слушал пожелания родственников. Наконец, проводник стал торопить отъезжающих, прося их занять свои места. Тут начались прощальные слёзы, объятия и поцелуи.