— О, как же тут красиво, — сказала мама.
— Здесь мы и устроим праздничный обед, — заключил Макс.
Спиро сообщил Таки, что мы остановимся здесь на ночь. К сожалению, Таки не был знаком с этим заливом и не знал, что вход в него отчасти преграждает песчаная отмель. Он на хорошей скорости повел катер в залив и, сам того не ведая, наскочил на отмель. Катер остановился внезапно и круто. Мама в эту минуту стояла, любуясь закатом, на самой корме; от резкой остановки она потеряла равновесие и упала за борт. А надо сказать, что, хотя в очень жаркую погоду мама снисходила до того, чтобы понежиться на мелководье, плавать она совсем не умела. О чем были осведомлены все, кроме Таки. А потому вся наша компания, включая Спиро, который обожал маму, но тоже не умел плавать, попрыгала в море спасать именинницу. Результатом этого порыва был полнейший хаос.
Дональд и Макс прыгнули друг на друга и ударились головами. Леонора зацепилась ногой о фальшборт и сильно ее поранила. Марго, полагая, что маму надо искать под водой, нырнула и лихорадочно искала ее тело на глубине, пока в легких не кончился воздух, и пришлось ей всплывать на поверхность. Маму поймали Лесли и Мактэвиш, а Ларри вдруг сообразил, что Спиро тоже не пловец, и успел спасти его, когда тот в третий раз ушел под воду. Но все время, пока Спиро то появлялся, то вновь пропадал под водой, он успевал кричать, захлебываясь: «Не беспокоиться, миссисы Дарреллы, не беспокоиться!»
Лесли и Мактэвиш оттащили задыхающуюся, отплевывающуюся маму на отмель, где она смогла сесть и отрыгнуть морскую воду, которой успела изрядно наглотаться, а Ларри отбуксировал туда Спиро, чтобы и он мог выполнить ту же процедуру. Когда наши утопленники пришли в себя, мы доставили их на борт катера, где маме был предложен добрый глоток бренди, чтобы она оправилась от шока, вызванного падением в море, и еще больший глоток выпил Спиро, чтобы прийти в себя от созерцания того, как падает мама.
— Ей-Богу, миссисы Дарреллы, — вымолвил он. — Я думать, вы утонуть.
— Я думала то же самое, — отозвалась мама. — Сколько помню, в жизни не попадала в такую глубокую воду.
— И я тоже, — серьезно подхватил Спиро.
Таки включил задний ход, мы все поднажали плечами и столкнули катер с отмели. После чего Таки внимательно изучил обстановку, нашел проход, и мы уже без всяких затруднений вошли в залив.
Разведя костер на берегу, мы сварили извлеченных из холодильного шкафа осьминога и маленьких каракатиц и дополнили трапезу холодным цыпленком и фруктами.
— Видите теперь, как правильно мы поступили, — сказал Ларри, жуя толстое щупальце осьминога, — когда взяли с собой холодильный шкаф.
— Верно, милый, — согласилась мама. — Тогда эта идея не показалась мне такой уж удачной, но она себя вполне оправдала. Правда, на борту катера лед тает гораздо быстрее, чем в нашем доме.
— Иначе и не может быть, — заметил Ларри. — И все-таки шкаф нас выручил.
В ту ночь взошла такая великолепная луна, что мы долго лежали у самого берега в теплой воде, попивая вино и беседуя. Более мирной картины невозможно было представить себе, пока вдруг не раздались громкие пистолетные выстрелы, рождая эхо в прибрежных скалах.
Неприметно для всех Лесли и Мактэвиш, вооружившись маминым пистолетом с перламутровой рукояткой, ушли на край пляжа, где Мактэвиш стал показывать Лесли, как быстро должны стрелять члены Королевской канадской конной полиции.
— Силы небесные! — воскликнул Ларри. — О чем они думают? Превратить тихий пляж в стрельбище!
— Господи, — произнес Спиро, — я уже думать, что сюда прийти чертов турки.
— Лесли, милый! — крикнула мама. — Пожалуйста, прекрати!
— Мы только тренируемся! — отозвался Лесли.
— Конечно, но вы не представляете себе, какой шум подняли, — продолжала мама. — От этого эха у меня разболелась голова.
— Ничего страшного, — недовольно возразил Лесли.
— Это характерно для Лесли, — сказал Ларри. — Он лишен эстетического чувства. Тут дивное теплое море, чудесное вино, полная луна, и что же он затевает? Носится взад-вперед, стреляя из пистолета!
— Ну, ты тоже бываешь хорош, — возмутилась Марго.
— Разве я вам докучаю? — спросил Ларри. — Нисколечко. В нашей семье нет человека благоразумнее меня.
— У тебя разума столько же, сколько у… у последнего психа, — заявила Марго.
— Ну-ну, дорогие мои, не ссорьтесь, — взмолилась мама. — Не забывайте, мы отмечаем мой день рождения.