И вдруг, совершенно неожиданно, на синей с позолотой воде у входа в залив показалось суденышко рыбака. На корме сидел наш безумный рыбак, на носу этаким тучным бульдогом восседал Спиро. Тотчас прекрасная сложная закатная роспись в небесах и на море показалась нам вдвое ярче. Спасение пришло. Они вернулись!
Мы сгрудились у самой воды, нетерпеливо всматриваясь в приближающуюся лодку. Рыбак выключил мотор, лодка продолжала идти к берегу по инерции, и в наступившей тишине раздался зычный голос Спиро:
— Не беспокоиться, миссисы Дарреллы, я все устроить!
Мы дружно вздохнули с облегчением, потому что знали: когда Спиро говорит, что устроил что-то, значит, все в порядке. Лодка мягко легла носом на хрустящий песок, и мы увидели, что между Спиро и рыбаком лежит зажаренная баранья туша на вертеле и стоит корзина с фруктами всех видов.
Спиро неуклюже перевалился через борт и побрел вброд к нам, напоминая некое диковинное морское чудовище.
— Я привезти вам еда, — сообщил он. — Но бензин у них не было.
— К черту бензин! — воскликнул Ларри. — Выгружайте еду — и приступим!
— Нет-нет, мастеры Ларрис, бензин не иметь значений, — сказал Спиро.
— Но без бензина мы никогда отсюда не выберемся, — возразила мама. — А мясо в такой жаре долго не пролежит теперь, когда весь лед в шкафу растаял.
— Вам не беспокоиться, миссисы Дарреллы, — заверил Спиро. — Я сказать вам, что все устроить, значит, устроить. Я сделать так, что все рыбаки прийти сюда и забрать нас.
— Какие рыбаки? — спросил Ларри. — Единственный рыбак, которого мы пока видели, этот тип, который бежал из психбольницы.
— Нет-нет, мастеры Ларрис, — сказал Спиро, — я говорить про рыбаки с Корфус. Которые выходить ловить ночью.
— Не понимаю, о чем ты толкуешь, — проворчал Ларри.
— Я понимаю, — поспешил я продемонстрировать свою осведомленность. — Ночью целая флотилия выходит на лов с огнями. Они ловят рыбу сетями с подсветом, у них я получаю самые интересные образцы.
— И Аргонаута арго тоже? — поинтересовался Теодор.
— Ну да, — ответил я. — А еще они вылавливают педицелляриевые морские звезды.
— Надеюсь, на них можно положиться, — заметил Ларри.
— Я устроить, мастеры Ларрис, — негодующим тоном заверил Спиро. — Они сказать, что подойти сюда около два часа.
— Стало быть, когда закончат лов? — справился Теодор.
— Да, — сказал Спиро.
— У них могут оказаться интересные образцы, — заключил Теодор.
— Как я и подумал, — подтвердил я.
— Ради Бога, кончайте толковать про образцы, давайте выгрузим съестное, — вмешался Ларри. — Не знаю, как остальные, но я жутко проголодался.
Мы осторожно извлекли из лодки баранью тушу, которой пламя очага придало сходство с мореным дубом, и корзину с фруктами. Перенесли все на наш катер, чтобы к мясу не пристала ни одна песчинка, и учинили роскошную трапезу.
Наступила ночь, луна расписала поверхность моря оранжевыми, желтыми и белыми дорожками. Мы наелись сверх меры и явно перебрали вина. Свен не давал передышки своему аккордеону, остальные танцевали кто польку, кто вальс, а кто мудреные австрийские танцы под руководством Макса. Танцевали так лихо, что Леонора свалилась за борт, вызвав красочный взрыв фосфоресценции.
В два часа ночи у входа в наш залив вереницей белых бусин выстроилась рыболовецкая флотилия. Один катер отделился от шеренги и подошел к нам. После привычных греческих препирательств, рождающих гулкое эхо в прибрежных скалах, нас взяли на буксир и отвели к остальным судам, затем вся флотилия взяла курс на Корфу.
Глядя на цепочку огней впереди, я представил себе, что мы находимся в самом хвосте кометы, летящей над черными водами.