Выбрать главу

— Вот деньги, которые этот господин, владеющий магией, обнаружил в вашей бороде.

Затем он снова повернулся к Мактэвишу, взял его за плечи и пристально уставился ему в глаза.

— Отвечай кивком на все, что стану тебе говорить, понял?

— Понял, понял, — ответил Мактэвиш, озадаченный таким внезапным проявлением воинственности со стороны Ларри.

— Итак. — Ларри осторожно положил ладонь на грудь Мактэвиша там, где, очевидно, помещалось сердце, и произнес:

Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве. И хрюкотали зелюки. Как мюмзики в мове.

Мактэвиш, пораженный не только тем, как искусно Ларри овладел ситуацией, но и странными словами (ему не доводилось читать «Алису в Зазеркалье»), энергично кивал в конце каждой строфы.

А Ларри снова обратился к мэру.

— У этого господина, — он опять положил ладонь на грудь Мактэвиша, — большое сердце, поэтому он согласен отдать вам все деньги, но при одном условии. Всем вам известно, что есть люди, которые умеют находить скрытые в земле источники.

Толпа дружным «ага» подтвердила, что ей это известно.

— Этим людям платят за их работу, — продолжал Ларри. Послышались сопровождаемые кивками возгласы «да, да».

— Но когда вода найдена, — сказал Ларри, — она принадлежит всем.

Он говорил на понятном для всех языке, потому что вода и хлеб составляли основу жизни всякой здешней общины.

— Иногда люди, которые ищут воду, находят источник, иногда не находят, — говорил Ларри. — Этот господин иногда находит деньги в бородах людей, иногда не находит. Ему повезло, у вас хороший мэр, и он нашел деньги. Нашел около девятисот драхм. Так вот, потому что он хороший человек, добрый человек, он согласен отказаться от обычного вознаграждения.

Снова дружное «ага», выражающее удовлетворение, смешанное с недоумением по поводу такой щедрости.

— Однако взамен он просит вашего согласия на одну вещь, — сказал Ларри, — чтобы мэр истратил эти деньги на благо всей деревни.

Тут лицо мэра сразу помрачнело, зато его односельчане встретили слова Ларри аплодисментами.

— Ибо, — возвысил голос Ларри, окрыленный явными признаками успеха и разгоряченный выпитым вином, — когда вы находите деньги так, как находите воду, они должны принадлежать всем.

Последовала такая громкая овация, что попытки мэра что-то возразить утонули в общем гаме.

— Знаете, — вступил Теодор, — по-моему, сейчас, похоже, самое время удалиться. С высоко поднятой, как говорится, головой.

И мы зашагали вниз по главной улице, сопровождаемые толпой селян, каждый из которых норовил протиснуться к Мактэвишу, чтобы похлопать его по спине или пожать ему руку. Так что к тому времени, когда мы спустились на пристань, Мактэвиш явно начал чувствовать себя первейшим представителем Королевской конной полиции и склонялся к тому, что двадцать фунтов — отнюдь не слишком высокая плата за такое преклонение. Наше отплытие задержалось на несколько минут из-за того, что мэр, а за ним и все прочие старцы настояли на том, чтобы заключить Мактэвиша в свои объятия и расцеловать его.

Наконец он ступил следом за нами на палубу, воодушевленный своим успехом.

— Что я говорил! Следует знать, как обращаться с примитивными людьми.

— Во всяком случае, — сказала мама, — моей ноги больше не будет ни в одном селении на этом побережье. Это мой день рождения, и хотелось бы, чтобы кто-нибудь считался с моими желаниями.

— Конечно, дорогая муттер, — отозвался Макс. — Мы постараемся найти для вас славное местечко, чтобы перекусить.

Якорь был поднят, заработал мотор, и сквозь его гулкое чуфыканье мы еще долго слышали аплодисменты и добрые пожелания селян.

Когда подошло время ленча, мы обнаружили прелестный длинный пляж с мягким белым песком, и поскольку накануне вечером Таки сумел поймать несколько кефалей, Спиро развел на берегу костер и поджарил чудесную рыбу.

Свен, Дональд и Макс, все еще озабоченные тем, что у них нет подарков для мамы, устроили для нее своего рода представление. Свен, по профессии скульптор, вылепил из мокрого песка огромную обнаженную женскую фигуру и вынудил маму громко восхищаться его творением, потом сыграл для нее на аккордеоне — к счастью, не Баха, а какие-то энергичные веселые мелодии. Дональд и Макс сперва посовещались между собой, потом шепотом посвятили в свой план Свена, который одобрительно кивнул головой.

— А теперь, — обратился к маме Дональд, — мы исполним для вас старинный австрийский танец.