Судья наклонился вперед, озадаченно глядя на леди Феннелтри.
— Но я всегда полагал, что паланкин — это такое сооружение, которое слоны носят на спине, — заметил он.
— Ну да, — подтвердила леди Феннелтри.
— Но как же тогда, — жалобно молвил судья, — им удалось затолкать слона в паланкин?
Сэр Огастес опять вскочил на ноги, предчувствуя, что леди Феннелтри начнет что-то язвительно втолковывать судье.
— Милорд, — сказал он, — лорд Феннелтри и обвиняемый надели индийские костюмы, поместили паланкин на спине слона и въехали в паланкине в бальный зал.
Судья стал издавать какие-то тихие судорожные звуки, трясясь всем телом, будто в лихорадке. Прошло несколько секунд, прежде чем в зале поняли, что он смеется. Наконец, все еще трясясь от смеха, он вытер глаза и наклонился вперед.
— Представляю себе, какой вышел палимпсест, — выдавил он из себя через силу.
— Ха-ха, — послушно произнес сэр Огастес. — Чрезвычайно остроумно, милорд.
В зале воцарилась жуткая тишина, пока судья укрощал собственное чувство юмора. Наконец, вытерев глаза носовым платком и высморкавшись, он дал рукой знак леди Феннелтри.
— Прошу вас, мадам, продолжайте.
— Мои гости воздавали должное скромному, но соответствующему случаю приему, который мы подготовили, — сказала леди Феннелтри, — когда двери вдруг распахнулись, и слон, ворвавшись в бальный зал, заскользил через все помещение.
— Заскользил? — переспросил судья.
— Заскользил, — твердо произнесла леди Феннелтри.
Судья посмотрел на сэра Огастеса.
— Я не совсем уверен, что правильно понимаю слова свидетельницы.
— Он заскользил, милорд, — подтвердил сэр Огастес. — По паркету.
— Заскользил, — задумчиво повторил судья и перевел взгляд на сэра Магнуса. — Слоны могут скользить?
— На хорошо отполированной поверхности, милорд, и при надлежащем усилии, думаю, и слон может скользить, — сказал сэр Магнус.
— Это было так задумано? — обратился судья к леди Феннелтри.
— Задумано или нет, к делу не относится, — сухо ответила она. — Он заскользил прямо на столы с разными яствами и винами. Мой супруг в его смехотворном наряде находился в паланкине и свалился вместе с ним со слона. Я подошла и спросила его, с какой это стати ему вздумалось приводить слона в мой бальный зал.
— Хороший вопрос, — заметил судья, восхищенный рассудительностью леди Феннелтри. — И что же он ответил?
— Он ответил, — сказала леди Феннелтри с полынной горечью в голосе, — что это сюрприз.
— Что ж, — беспристрастно заключил судья, — ответ вполне правдивый. Ведь это в самом деле был сюрприз, верно?
— С того дня, — ответила леди Феннелтри, — я мысленно подыскивала слово, адекватно описывающее этот случай, и в моем не таком уж скудном запасе английской лексики находила все, что угодно, только не «сюрприз».
— Всецело согласен с вами, — решительно молвил судья. — Ваше мнение полностью совпадает с моим.
— Могу я продолжать? — спросила леди Феннелтри. — Желательно без дальнейших помех?
— Конечно, конечно, — сказал судья. — Ради Бога. И что же было дальше?
Он наклонился над столом, не сводя глаз с леди Феннелтри, точно ребенок, слушающий сказку.
— Яства, само собой, были испорчены. Слон совершенно вышел из подчинения, метался в разные стороны, ища, кого бы сожрать. Я мягко журила супруга за то, что он неразумно привел в такое место дикого зверя, когда последний сперва сорвал с потолка канделябр, которому не было цены, а потом подбежал и схватил меня хоботом.
— Боже мой! — воскликнул судья. — И как же вы поступили?
— Будучи всего лишь женщиной, — ответила леди Феннелтри, и голос ее звучал, словно сигнальная труба, — я лишилась чувств.
— Весьма уместно, — заключил судья. — Должно быть, вы испытали сильное потрясение.
Леди Феннелтри слегка наклонила голову, пытаясь, без особого успеха, принять вид скромной, благонравной девы.
— Придя в себя, — продолжала она, — я обнаружила, что лежу на лососе.
— Сдается мне, — озадаченно молвил судья, — в этом деле фигурирует жуткое количество животных. Вы, сэр Огастес, отдавали себе отчет в том, что в рассматриваемом деле так много животных?