— Сегодня у нас аншлаг, — заметила Гортензия, употребив театральный термин.
Отсюда, с балкона, Ивонн и Дезире оценивали прибывающих мужчин, многие из которых сходили на берег в шортах и цветастых рубашках навыпуск.
Ленч был накрыт на столиках в ресторане, и на террасе, и, за нехваткой места, даже в бальном зале.
Альтея сильно возбудилась от присутствия стольких любимых ею «американос» и после завтрака уединилась с кучкой избранной ею молодежи в диких одеяниях и с фантастическими прическами. Из ее номера донесся рев магнитофона.
Но значительную часть пассажиров составляли люди постарше. После утра, проведенного на пляже, перед показом женщины надели красивые наряды, а коротко стриженные мужчины хорошие брюки и шелковые рубашки. Бальный зал был переполнен, и служители с трудом освободили проход для манекенщиц.
Чармиэн сошла с подиума под восторженный свист толпы — как обычно, она выступала второй и гораздо больше нравилась зрителям, чем Ивонн, чья сухощавость была для них слишком уж французской; но шикарную Дезире встретили с восхищением. В свалке, последовавшей за окончанием шоу, мадам Дюваль совершенно растерялась — так много было заказов; но толчея была такая, что платья нужно было охранять, не то их растащили бы на куски.
— Что за манеры! — пожаловалась директриса Ивонн. — Какая дикость!
Чармиэн во время показа ловила на себе иногда случайные взгляды Алекса, который сегодня, как великосветский денди, двигался среди гостей в великолепном сером костюме. Он вежливо выслушивал жалобы и комплименты, при этом улыбка его была довольно презрительной. Он не вступал с клиентами в панибратские отношения — держал дистанцию. Гости чувствовали себя как на приеме у принца, хотя его сиятельные владения простирались лишь на десять миль. Ни разу он не посмотрел на нее внимательно во время выступления; казалось, он абсолютно уверен, что она больше не подведет; но такое его совершенное равнодушие ранило ее. Ей хотелось, чтобы он хотя бы раз ободрил ее особым взглядом, но, поскольку она все исполняла должным образом, он переключил внимание на хорошеньких жизнерадостных женщин, забрасывавших его вопросами и строивших глазки.
Она уже знала, что ему нравится общаться с ней наедине, но, когда дело касалось престижа отеля, он забывал обо всем; прибытие большого пассажирского судна давало большой толчок его бизнесу, и это сейчас было главным для него. После окончания показа мод началась программа варьете с участием знаменитой звезды — старого, как не преминула сообщить Дезире, увлечения Алекса.
Между тем наступил вечер, и они с облегчением наблюдали, как публика рассаживается на катера. Алекс, прислал сказать мадам Дюваль, что вечернего показа не будет, — оставшиеся гости его уже видели, да и персонал утомился. Всем требовался отдых перед новым наплывом гостей завтра.
Все были благодарны за этот перерыв, а мадам Дюваль рассыпалась в похвалах Алексу за его понимание. «Горячая ванна и сон», — предписала себе Ивонн, даже ее энергия была уже на исходе, к тому же ее страстный поклонник уехал.
Чармиэн тоже думала о чем-то подобном, но ей не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. И тут посыльный принес ей записку. Кириа Димитриу приглашала мадемуазель Кибот (так она написала) отобедать с ней в ресторане. Никто из персонала не посещал огромный, белый с золотом зал. Девушкам пищу приносили в номера. Но мадам Дюваль восприняла и эту просьбу Димитриу как королевский приказ и велела Чармиэн выбрать из коллекции наряд, соответствующий этому случаю.
— Не надо вычурного, — сказала она, — чтобы не затмить вашу хозяйку, просто вы должны выглядеть достойно, представляя наш Дом.
Чармиэн остановилась на длинном синем шелковом платье с воротником шалью, прикрывавшем ее плечи. Мадам одобрила ее выбор — туалет спокойный и респектабельный.
Чармиэн встретилась с Альтеей в лифте, и они поехали вместе. По контрасту с ней гречанка надела красное платье с глубоким вырезом и черными полосками по лифу. На шее было толстое золотое ожерелье, а в маленьких ушах золотые с рубинами серьги. Копну черных волос удерживала блестящая диадема. Выглядела она эффектно и очень вызывающе. Чармиэн подумала про себя, что затмить Альтею, как выразилась мадам Дюваль, пожалуй, невозможно — даже в самом смелом наряде от Себастьена она бы этого не смогла.
— Я обедаю с двумя молодыми людьми, — объявила Альтея. — Один из них запал на тебя и душу из меня вытряс, заставляя организовать встречу. Ты, наверное, видела, как он на тебя таращился?