Все углубленно работали. Преподаватель, молодой полнеющий мужчина с бородкой, в маленьких круглых очках, похожий на сельского интеллигента прежних времен, медленно ходил между рядов. Все молчали. Постояв за спиной рисующего, он наклонялся и тихонько направлял его руку. Немного дольше он задержался возле Марианны, чуть заметно кивнул головой и проследовал дальше.
В коридоре прозвенел звонок.
— Подпишите и сдайте работы на кафедру, — сказал художник. — Марианна, останьтесь, пожалуйста.
— Я только вымою руки, Миша, сейчас, одну минуточку. — Марианна, напевая, побежала в коридор, держа перед собой испачканные карандашной пылью ладони.
Он оглянулся вслед, чуть щуря глаза, словно собирался ее рисовать. Через минуту она вернулась, встала в струнку и даже вытянула руки по швам.
— Как лист перед травой!
Он засмеялся.
— Прекрасно! Мне нравится ваш рисунок, Марианна. У вас необычная, собственная манера. Я бы хотел посмотреть ваши домашние наработки, чтобы, по возможности, выбрать из них для студенческой выставки. Не возражаете?
— Я на седьмом небе, Миша.
— Тогда принесите то, что вы считаете удачным, ко мне в мастерскую. Знаете, где это? На улице Вавилова. Вот адрес. В понедельник, среду и пятницу, когда удобно. Долго не собирайтесь, однако время дорого.
— Вы очень добры. — Она обозначила легкий книксен.
— Посмотрим, посмотрим.
Он ухватил папку со студенческими работами и поспешил уйти.
«Ай да я!» — подпрыгнула Марианна.
Первые студенческие дни казались сказкой. Стипендия, новые друзья, лекции о творчестве. И поклонники. В первую же неделю ее проводили до дому пять человек, один за другим, все со старших курсов. «Что же будет дальше?! Арифметическая прогрессия?» — счастливо зажмурилась она. После волнительной экзаменационной страды Марианна вновь обрела свое обычное счастливо-летящее состояние, шутила, звонко-призывно хохотала и кокетничала напропалую.
— Ах, хорошо! Ах, удивительно! — начинался и заканчивался каждый ее день.
Сейчас она заспешила на третий этаж, в аудиторию ручного ткачества, обычная девчонка-первокурсница в короткой бархатной юбочке песочного цвета, желтой блузе и кожаной зеленой жилетке с золотистой строчкой вдоль скругленных бортов. Зеленую кожу для жилетки она сняла с одной старомодной сумки, которую продавали по дешевке на развале у станции метро «Щелковская», а на подкладку выкроила лоскут переливчатого шелка из старого маминого плаща. Скроила, прострочила, чуть не дрожа от нетерпения, золотым люрексом за одно воскресенье, и в понедельник явилась в обновке. «Полный отпад!» И теперь время от времени украдкой отводила двумя пальчиками изнанку, любуясь игрой цветов, и это тоже было лучиком счастья. Ах, чудно, славно! И косы она сохранила. Со всей тщательностью укладывала их в блестящие перевитые пряди по обеим сторонам головы, будто принцесса Лея из «Звездных войн».
Прежняя жизнь, школа, изостудия — все перетекло в новую жизнь, полную творческого общения, трудов, захватывающих планов, ведь если сосредоточиться и взяться изо всех сил — можно сделать все, все!
Но тянулись письма от Димы. Они приходили дважды в неделю, многословные, не меньше шести тетрадных листов, убористые, с повторами и подробностями о солдатской муштре, вертолетных десантах под условным обстрелом, о друзьях-солдатах, их стихах про океаны и дальние странствия, и, конечно же, в каждой строчке — о любви, любви, любви. С этих страниц подымалась волна молодого мужского томления, такая волнующая для той, что ждет солдатских писем изо дня в день, и такая излишняя, неуместная, когда читаешь в полглаза по диагонали. «Зато почерк отменный, просто прелесть, — вздыхала Марианна, — с завитушками, росчерками, грамматическими ошибками». Скрепя сердце она отвечала через два послания на третье, придумывала какие-то новости, общемосковские и политические сплетни, приветы от друзей-одноклассников. Радость, владевшая ею, невольно светилась между строк, питая пустые надежды военнослужащего Дмитрия Соколова…
В аудитории декоративного искусства все получили деревянную рамку — «станок» — размерами с альбом для рисования, моток толстых суровых ниток, круглую деревянную палочку-«пруток», кривую иглу и клубочки шерстяной пряжи самых разных цветов.