Стоя у двери в кабинет следователя, я ждала, но он показался совершенно неожиданно. Знаете ли, такой обычный мужичок лет сорока пяти с сединой на висках, у которого на лице написано, что он за правду, а не за деньги. Может быть, в нашей ситуации это не так хорошо. Я бы купила Кириллу билет на свободу до разбирательства. Он подошел ко мне:
— Гражданка Шведова? Чем обязан? — спросил следователь, сурово обведя меня взглядом.
— Добрый день, Сергей Станиславович, не могли бы Вы уделить мне пять минут своего личного времени? — встала со стульчика я, чтобы взглянуть следователю в глаза.
— Вы по поводу Вашего мужа? Вас мы вызовем для дачи показаний позже. — отрезал следователь и попытался пройти в свой кабинет, но я закрыла ему проход. — Будте так любезны освободить мне путь.
— Я хочу поговорить, это не займет и пяти минут. Тогда, Вам не придется тратить чернила, бумагу и свое время, вызывая меня формально для дачи показания. Главное — сколько времени Вы сэкономите, выслушав меня сейчас. — резко ответила я.
— Что ж, прошу. — Сергей Станиславович дернул за ручку двери, как только я отошла в сторону, услышав положительный ответ.
Я присела на стул для посетителей у стола следователя. Сергей Станиславович собранной походкой прошел к своему рабочему месту, сел за стол и, выдвинувшись вперед, сказал:
— Насколько я знаю, Вы не разговаривали со своим мужем около семи лет после ссоры. Зачем сейчас Вы решили прийти сюда?
— Вы абсолютно правы, у меня нет оснований заступаться за человека, который подозревается в убийстве моего родного отца. — сухо начала я и помедлила, выждав паузу. — Тем не менее, я точно знаю, что Шведов не причастен к убийству.
— С чего Вам быть такой уверенной? Следствию известно, что гражданин Шведов в течение двух с половиной лет регулярно навещал Вашего отца с требованием выдать Ваш адрес.
— За Шведовым числится много грехов нравственного характера, но на убийство он не способен. Если он чего-то хочет, то терпеливо ждет и добивается рано или поздно своей цели. — пояснила я, наблюдая за реакцией следователя.
— Семь лет назад Вы уехали из России после ссоры с мужем. Что именно произошло между Вами, из-за чего Вы и приняли решение покинуть Родину? — задал новый вопрос Сергей Станиславович с абсолютно каменным лицом.
— Меня оговорила моя лучшая подруга. Шведов обвинил меня в измене и выгнал. Много лет я таила на него обиду за все, что он мне сделал, но сейчас я не могу бросить его в тюрьме. — весьма эмоционально проговорила я, чтобы было понятно, что мои слова — не ложь.
— Почему же? Вы спокойно можете уезжать. — следователь чуть отодвинулся от меня.
— Скажите, у Вас есть дети? Может быть, внуки? — задала встречный вопрос я.
— Какое это имеет отношение к делу? — весьма категорично бросил Сергей Станиславович.
— По глазам вижу, что есть. Представьте, что чувствует шестилетний ребенок из неполной семьи, когда видит, как других детей ведут за ручку их отцы? Я сама виновата в том, что не удосужилась сообщить Шведову о своей беременности, из-за чего сейчас страдает мой ребенок. — разразилась длинной речью я. — Представьте, как разочаруется моя дочь, когда подрастет и узнает, что отец, о котором она так мечтала, отбывает срок в колонии за убийство её родного деда? Лично как мать, я этого не переживу.
— Допустим, я поверю и отпущу Вашего мужа под домашний арест. Вы готовы за него поручиться? — следователь прямо смотрел на меня.
— Да, я готова. Я уверена в его невиновности. — кивнула я и добавила. — А также я понимаю, что теперь после моих слов негласно стала проходить подозреваемой.
— Вы совершенно правы. — неожиданно подал голос Сергей Станиславович. — Вы не общались с мужем много лет. Отношения с отцом Вы поддерживали последние полтора года только по телефону. Насколько я знаю, материальных проблем Вы в Америке не испытывали. Вдруг Вы захотели убить отца и получить отписанное Вам наследство, затем поделить его с Вашим мужем, у которого как раз были некоторые финансовые сложности.
У Кирилла проблемы? Ранее его бизнес можно было сравнить с непотопляемым крейсером, который уверенно бороздил просторы океана предпринимательства без риска повторить судьбу «Титаника». Что ж, мысленно я сделала себе пометку уточнить у Шведова о состоянии его непотопляемого предприятия. Сказать по правде, я немного не ожидала подобного поворота, но это делает подозрения следователя более-менее обоснованными. Нет смысла рьяно отстаивать свою непричастность к делам Кирилла. Я только подогрею интерес сотрудников органов к моей скромной персоне.
— Я не общалась со Шведовым последние семь лет. Он даже не знал моего местоположения. О его проблемах в бизнесе мне также ничего не известно. Как мы могли с ним сговориться? — пошла с козырей я, а дальше банальный блеф. — Если Вы сомневаетесь моей невиновности, то может арестовать меня прямо сейчас.
— Во-первых, не арестовать, а задержать до выяснения обстоятельств. Во-вторых, я не думаю, что Вы лжете, гражданка Шведова. — следователь неожиданно усмехнулся в ответ на мои слова. — Так или иначе Вы должны понимать, что совсем отпустить главного подозреваемого я не могу, но, возможно, домашний арест устроит обе стороны.
— Да, более чем. — кивнула я, не ослабляя бдительности. — Благодарю за понимание.
Из всей беседы я уяснила, что прямого намерения засадить за решетку моего мужа у него нет. С горем пополам мы договорились вместе с адвокатом на домашний арест. Этим же вечером Кирилл вышел из СИЗО и под конвоем был сопровожден на дачу. Теперь он может передвигаться по территории участка, но за забор выход заказан — нельзя. Мальчики из полиции установили несколько меток по всему участку и надели на Кирилла заветный браслетик. Ну, хотя бы Шведов освободился от давления тюремных стен. Морально ему должно стать несколько легче и свободнее.
Кирилл ликовал от домашнего комфорта. Он был готов упасть мне в ноги. Я не дала. Нечего тут сопли распускать. Войну мы еще не выиграли. В итоге я уехала, пообещав завтра вернуться. Он не хотел меня отпускать, говоря, что на улице темно и я не могу ехать одна. Могу. Меня дома ждёт ребёнок. Я должна бежать. Правда, Шведов об этом не знает. Придётся привести ему вещи. На даче не густо. Класс, идти в рассадник заразы и забирать пожитки Кирилла. Интересно, как квартиру переделала Тина? Насколько все плохо? Ладно, прорвёмся.
Кирилл вызвал мне такси. Я не заходила в дом. Стояла на пороге. Как бедный родственник. Нелюбимая жена. Кирилл пытался затащить меня в дом. Я боюсь туда заходить. При виде нашего дачного дома уже покалывало в груди. Мы в тишине стояли в ожидании такси.
— Ты точно вернёшься завтра? — неуверенно спросил Кирилл.
— Да. Я надеюсь, Тина не накинется на меня с обвинениями. — тяжело вздохнула я. — Почему ты не попросил её привести тебе из дома вещи?
— Причем здесь Тина? — нахмурился Кирилл.
— Вы же вместе. — отвела глаза я. — Разве нет?
— Я выгнал её ещё три года назад, как только узнал, что она натворила. — вскипел Кирилл и попытался взять меня за руку. — Я поэтому пытался найти и вернуть тебя. Ещё ведь не поздно?
— Уже поздно. Я не буду тебе врать, в Америке у меня есть мужчина, с которым я решила попробовать. У нас все серьезно. — призналась я.
Тоненькая красная нить судьбы, все это время казавшаяся мне разорванной, будто снова натянулась между нами. Почему я все еще чувствую нашу связь? Мое сердце заболело. Я не могу простить ему все, что он сделал. Это будет несправедливо. Нечестно! Немного помолчав, Кирилл раздраженно ответил:
— И он знает, что ты замужем?
— Да. — сухо и скупо на лишние фразы кивнула я.