Ведь вместо лиц, я вижу маски,
нередко, даже у друзей…»
Мы все похлопали. А Маржан одобрительно махнула головой. Дальше была картина Леры. Эта была куда проще, чем предыдущие, но по профессионализму не уступала им. Это был крупный портрет девушки в тонах постарелой бумаги и глубокого коричневого. Шикарные черты лица, большие бездонные глаза, пухлые чувственные губы и спадающие на лицо и шею волосы. Простенько, но со вкусом.
Потом была картина Леши. По ней можно было понять, что он сильно тоскует по дому, и тем, кто там остался. Он нарисовал художника (видимо себя) стоящего на коленях перед рисунком который сам и нарисовал. А нарисована там была девушка. Они соприкасались руками сквозь бумагу. А другой рукой девушка из полотна дотягивалась до головы измученного, павшего духом художника. Мне очень понравилось. И я находила в этой картине себя.
И последней, была моя. Это была обычная картина городского пейзажа. Я нарисовала пристань с лодками, а на заднем плане маленькие домики как в сказке и высокую Эйфелевою башню. Все было в ярко обыгранных красках. Словно картина жила. Она совершенно не была похожа на реальность, намного ярче и жизнерадостнее.
- Друзья мои, все ваши роботы сделаны. Теперь вы можете вздохнуть с облегчением и отдохнуть. Всю оставшуюся неделю будет идти подготовка к выставке. Вы же можете, наконец, отдохнуть и насадиться Парижем.
Когда Маржан ушла мы, расслабившись, сели на диван. Ни у кого не было идей отдыха, кроме как сон.
- Давайте отоспимся, а потом пойдем тусить – с довольной улыбкой предложил Леша, потирая руками затёкшую шею.
- Да! Всколыхнем этот город! – согласились все остальные.
Честно говоря, я была такая уставшая, что боялась, что просплю всю оставшуюся неделю. Но, мой организм насытился сном очень быстро. Дня за полтора. Когда спустя сутки мы из зомби превратились в нормальных людей. Со здоровым цветом лица, без мешков под глазами и без потрепанного вида в целом, решили посетить парочку клубов.
И с детским задором, что я, что Лера стали рыться в куче своих шмоток, в поиске чего-то приличного на вечер. Лерка круто приоделась. Нежно голубое платье свободного кроя чуть выше колен с поясом на талии и стразами в районе декольте. Завила свои белокурые волосы и сделала макияж. Она была очень элегантна.
А я одела свое давно забытое платье черного цвета. Оно очень короткое, чуть ниже моей пятой точки. С открытыми плечами. И как бы с дополнительной пышной юбкой, которая начиналась на талии и заканчивалась на бедрах. Тоже сделав кудри на плойку, вечерний макияж, и я была готова.
- Отлично выглядишь – сказала Лерка, поправляя свою прическу – Стильно и дерзко.
Я захихикала и покрутилась у зеркала. Мне хотелось оторваться на всю катушку этой ночью. На улице уже были сумерки и что б не замерзнуть я накинула на себе кожанку. Возле дома нас уже ждали Женя с Лешей. Они немного оторопели, увидев нас. Они ни разу не видели нас при всем параде. И сказав нам по комплименту, мы пошли гулять по городу. На улицах Парижа начинали загораться фонари, гирлянды и город из серого становился сказочно искрящим.
Мы словно сошли сума, опьянели от ночного Парижа. Пели песни, иногда украинские народные, иногда французские. Многие парижане искоса смотрели на нас. Видимо песни с нашим, ломаным французским звучали паршиво. Но нам было все равно.
А когда мы вышли в парк, где стояла Эйфелевая башня во всей своей красе, остолбенели. И купив бутылку вина и пластиковые стаканчики, уселись на лужайке напротив башни. Открыли вино. За все время, что я в Париже мне не было так хорошо. Да это чужой, пустой для меня город, но с уже близкими людьми, он казался мне уже не таким враждебным.
Хмелея от вина, я все больше расслаблялась, и мне безумно хотелось танцевать. Выпив бутылку вина, мы пошагали в клуб. От алкоголя в моей крови, мне стало жарко, и сняв куртку я смеясь закинула ее на плечо и покачивая бедрами под музыку что, играла в моей голове шла по тротуару. Ребята тоже не сдерживали себя, и мы не слыша музыки танцевали. Это была наверное очень смешно со стороны. Но за то нам было очень весело.