– И дело не только в этом.
– А в чем же?
– Она их сама выдергивает из своей головы. Так что да… причин выбрить голову у нас предостаточно. Приступайте, сестра Лесильда.
– Слушаюсь, доктор Дарлинг. Доктор Грейг.
* * *
Скованная жесткими черными ремнями, облаченная в смирительную рубашку, связывающую ее руки, она сидела на полу в углу комнаты, обитой старыми грязными дырявыми матрацами.
Глаза… лишенные жизни.
Взгляд, смотрящий в пустоту.
Тонкие босые ноги.
Бритая голова.
И всякое отсутствие нижнего белья – только смирительная роба, застегивающаяся на пуговицы на спине, и ремни.
Треснутая нижняя губа и ссадина на лбу.
– Так намного лучше, – сказал доктор Грейг, посмотрев на свою пациентку.
* * *
Сора, с бритой головой и в смирительной робе, встала на ноги. Сложно сказать, как ей это удалось со связанными руками. Черные железные двери ее палаты, обитой матрацами, открыты. Впереди – зеленый темный коридор психиатрической клиники с мерцающими лампочками на потолке.
Покачиваясь из стороны в сторону, она пошла вперед. Ноги стирались в кровь. Тело покрыто ссадинам и гематомами. Лишенная жизни, она продолжала идти по коридору, ни о чем не думая.
Ведь мыслей… уже не осталось.
В коридоре стояли дети… психически больные дети, закованные в смирительные рубашки. Как и она, лишенные жизни и мыслей, они долбились лбами о стены, разбивая черепа в кровь.
Рыжий мальчик…
Такой славный…
Он смеялся, а его красный рот, лишенный зубов и полный крови, растягивался в счастливой улыбке.
Девочка прыгала на одной ноге. Вторая нога обрывалась красными лохмотьями, болтающихся с колена.
У третьего ребенка большая голова. Такая большая, что ее поддерживал странный прибор со стальными спицами, вставленными в череп.
Четвертый мальчуган смог освободить руки, но использовал их, чтобы скрестись о бетонные стены, стирая пальцы в кровь до костей.
Сора продолжала идти.
На стенах появлялись кровавые разводы. И трещины… длинные трещины, срастающихся в рисунки паутины.
* * *
По белым стенам кабинета ползали огромные черные пиявки. Металлические манипуляционные столики с инструментами запачканы багровыми пятнами.
– Можете опустить ее в ванную, – велел доктор Грейг.
Перед Сорой стояла ванная, полная пиявок. Черное месиво пиявок.
– Берите ее.
Два медбрата подхватили Сору и оторвали ноги от холодного плитчатого пола, покрытого алыми разводами.
– Командуйте, доктор.
– Бросайте ее!
И Сору бросили в ванную, полную пиявок, в которой она утонула, не почувствовав боли.
* * *
Она шла по коридору на следующую процедуру.
Пиявки еще не отлипли от ее тела. Они присосались к ее щекам, подбородку, шее и голым частям ног. Пиявки высасывали из нее кровь.
А Сора шла… дальше.
В коридоре она встретила полную даму. Одетая в смирительную робу, она металась по коридору из стороны в сторону и выкрикивала:
– Метелочка! Моя метелочка! Где же ты?! Метелочка…
Сора прошла дальше.
Нужно идти в другой кабинет.
Еще один пациент – загорелый тощий старик. Он стоял в коридоре совершенно голый. Измазанный кровью, он напевал странную песню:
– Пойте мои киты… пойте песню мне… я слышу ваши голоса в себе… пойте, пойте… летите вдаль… киты мои… и пойте песни мне… киты… мои киты… поющие киты…
Старик развернулся к Соре лицом, и она увидела его бездонные огромные расширенные черные глаза, в которых… Сора узрела черные рельсы и розовых единорогов, вставших на дыбы…
* * *
– Вы надежно закрепили ремни?
– Да, доктор Грейг.
– Проверьте еще раз.
Медбратья проверили ремни, которыми Сору привязали к койке, стоящей в центре белой палаты, стены которой были покрыты битым стеклом, растущим прямо из плиток.
– Включите прибор в сеть.
Раздался щелчок.
Сора просто лежала на койке и смотрела в потолок, из которого росли кровавые осколки стекла.
В ушах у нее звенел вой сирены.
– Смажьте виски водой. Мы же не хотим ее убить.
Вместо того, чтобы смазать виски водой… на нее вылили кувшин холодной воды, смочив всю голову.
– Так-то лучше!
– Вы сделаете это сами, доктор Грейг?
– Да, доктор Дарлинг. У меня в этом деле… большой опыт.
Началось какое-то движение.
Доктор Грейг встал у изголовья койки и взял электроды в руки.
– Суньте ей резиновую губку в рот, пусть зажмет между зубов. Мы же не хотим, чтобы она сломала себе челюсть. Или откусила язык…
Соре насильно запихнули что-то резиновое в рот.
– Приготовились!
И…
– Начали!