Приходит нежданная мысль, и мы вспоминаем вдруг, что напоминает тот «рисунок» из хат, который мы видели, «путешествуя» над этим местом: ба, да это же словно гигантский капкан! Ловушка-силок для животных. Очень похоже, во всяком случае. А может, просто так линии легли, как на марсианском «сфинксе»: под одним углом - похоже, под другим - ну совсем не то!
Как бы то ни было, но происходит вот что:
- Гремит гром, резкий изгиб молнии опоясывает хмурое небо. И жители Белозерцев все, как один, просыпаются и выходят из своих домов. Они заспаны и недоумевают (иные стряхивают с себя остатки своих ночных кошмаров), но неведомая сила толкает их на воздух, и они не в силах ей сопротивляться.
Все дружненько собираются в одном месте (многие с вещами), возле стоптанной желтой поляны с одуванчиками, примыкающей к пыльной дороге. Здесь и Славик, и Миша, и их жены, Валентин Михайлович, детвора, среди которой Коля, Дима, Витя, Костя и огненно-рыжая Рита, есть Борис с усталым, нездоровым лицом и его отец (держится молодцом и даже кажется слегка помолодевшим), Василий Илларионович, героический дед Савелий (любому фору даст, такой золотой дед) и другие гости Белозерцев. Все они очень разные, но каждый в глубине души понимает, что происходит что-то странное и непонятное. Что собрало их здесь, в предрассветный час?.. Но никто ничего не говорит, не задает вопросов. Странное напряжение витает в воздухе. Люди ждут.
Нет здесь только Валерия и его жены, Аллы. Почему? Кто знает. Возможно потому, что Валерий уже, поднявшись среди ночи, готовит свой вороной джип к поездке на озере. Он не слышит зова. Его слышит жена, но она безучастна к происходящему. Время для нее остановилось.
- Из глубины проселочной дороги, со стороны леса, из тумана выныривают желтые фары с противотуманниками; это широкий автобус синего цвета с диагональной красной полосой и большой буквой «М» на фургоне. Откуда здесь взялся грузовой автомобиль - непонятно, но едет он на большой скорости, раскидывая в стороны комья грязи, летящие точно из пращи; колеса на виражах отчаянно буксуют, на, вгрызаясь в каждый миллиметр непростой дороги, продолжают свой путь в тумане, клубящемся вокруг машины, словно не желающего выпускать ее из своих объятий. За рулем неясная размытая фигура мужчины, мы не видим ее в этом обманчивом смешении света фар и луны, она точно ускользает от нас. Куда направляется этот автобус?
- Останови его, ты же можешь! - говорит странный молодой человек с подвижным, бледным лицом, он одет в нарядный, с иголочки, темный костюм и малиновый галстук, что контрастирует с его выцветшеми губами. При этом они, губы, такое ощущение, совсем не двигаются при разговоре, - Он испортит нам весь праздник...
«Не хочу», - отвечает прекрасноликая стройная дама в черном, которая, впрочем, как мы замечаем, стремительно теряет свою «прекрасноликость», если присмотреться к синюшному, раздутому лицу с медными прожилками и расползающимися, ярко-розовыми губами, насмеливо изогнутыми; впрочем, когда-то эта дама, несомненно, была раскрасавицей из красавиц, об этом говорят тонкие черты ее надменного, холодного облика, которые можно угадать даже под этой восковой маской разлагающегося трупа. Но время не щадит даже магию, не говоря уже о бренном теле. На ней высокий остроконечный колпак, загадочно поблескивающее ожерелье украшает шею, на плечах платок с завязанными кончиками. - «Пусть будет так, как оно будет. Так даже лучше».
- Но так не должно быть! - не успокаивается юноша, - Я проделал такую работу, и сейчас наше время... немножко повеселиться.
- Пусть уходят, - небрежно отмахивается дама, - Наше время еще настанет. Не забывай, что мы не трогаем того, кто не трогает нас. Твою работу, Владимир, я оценила.
- Но он... почему он это делает?! - негодует названный «Владимиром», нервно стискивая кулаки, при этом очень длинные и острые ногти впиваются в ладонь, но крови не видно. - Ведь он был с тобой еще до меня!.. - его тон выражает искреннее недовольство этим, без сомнения, прискорбным для юноши фактом. Глаза его нехорошо вспыхивают.
- Да, но теперь-то рядом со мной - ты, - терпеливо и спокойно, точно малому ребенку, поясняет дама, - Ты моя правая рука. Анатолий может делать то, что считает нужным - это его выбор.
- Мой выбор - ты! - палко восклицает юноша, при этом его рука обвивает талию женщины. Он нагибается к ней, на шее обнажается неприглядного вида засохшая рана-пятно. Глаза его туманны, как легкий утренний дождь. Она улыбается, торжествующе и довольно, левым уголком рта, но к улыбке ее примешивается самая капелька горечи. И взгляд ее темных, бездонных глаз нерадостен, почти печален. В них грозная сила пучины.