Нет, закричать он не смог. Крик не шел у него из горла. Но, преодолев столбняк, он бросился со всех ног к колиной кровати и начал трясти брата. Тот замычал и, наконец, открыл заспанные глаза:
М-ммм! Чего надо? - пробормотал он.Там... тетя...тетя. Коля, помоги!.. - задыхаясь, сказал Дима.А, отстань! - замотал тот головой. - Спать хочу. - и тут же сунул голову в подушку, проваливаясь в сон. Дима со страхом обернулся - но женщины не было. Темная дорожка перед домом пустовала. А фонарь совсем погас.Дрожа всем телом, Дима залез в кровать и натянул одеяло. Взгляд его не мог оторваться от широкого оконного проема. Сердце отчаянно билось в груди. Не могло же ему просто привидеться?.. А может он просто болен? У него это... ну, когда людей забирают в дурдом. Ему не хотелось в это верить, но все же лучше это, чем...
Внезапно Диму затрясло еще сильнее. Потому что в самом низу окна он увидел, как мелькнула чья-то тень. А потом, точно кто-то потянул ее за веревку, медленно показалась голова, покачалась в воздухе, и незнакомое женское лицо вплотную прильнуло к окну. Она смотрела на него, и он отчетливо видел синеву ее щек и губ, холодный немигающий взгляд больших блестящих глаз, словно осколки разбитого зеркала, черные тени-провалы под ними. И темную полосу на белой шее.
А-а-аааа!...- завопил Дима и забарабанил ногами по постели от невыразимого острого страха. Но и сейчас вместо крика из его уст вырвалось лишь тихое сипение. И тогда он отчаянно нырнул под подушку и натянул сверху одеяло. «Пожалуйста», - шептал он про себя, судорожно дыша сквозь маленькую дырочку между подушкой и одеялом, - «боже, если ты есть, не позволь этой тете забрать меня. Пожалуйста, боже, помоги мне, и я вырасту хорошим мальчиком, и буду делать только хорошие вещи, только, пожалуйста, спаси меня...» Он шептал и прислушивался к звукам, боясь, что тетя стоит над ним в темноте и тянет к нему свою ужасную холодную руку. И та вот-вот коснется его головы. Но прикосновения все не было. И он дрожал, боялся и ждал.Через сорок минут он все же незаметно уснул. А утром, хоть и поднялся разбитым, он помнил уже не весь свой ночной страх, а лишь его обрывки. Таково свойство сна - смягчать и стирать. И первым делом Дима бодро побежал в бревенчатый туалет. Потому что ранним утром, когда все цветет и оживает под теплыми лучами разогревающегося солнышка, когда все так зелено и живо, никакие глаза не могут заставить тебя испугаться.
Но впереди целый день. А за ним - и вечер...
Ххх
Коля спал этой ночью особенно крепко. Должно быть потому, что он очень устал за день, особенно после вечернего баскетбола, умаялся. Проснулся он тоже поздно, около девяти, когда димина кровать была уже пуста, скомканное одеяло отброшено в сторону. Коля встал, всласть потянулся, надел тапочки и поплелся умываться. Умывался он долго, сосредоточенно протирая водой заспанные глаза и лоб. Затем вышел на улицу, глянул на солнце, снова потянулся. Этим утром все, казалось, призывало к неспешности, спокойствию. Впереди предстоял долгий день ничегонеделания. Можно будет искупаться, побродить по окрестностям или покататься на велике, поиграть еще в баскет. Ну, и помогать отцу по огороду, от этого никуда не денешься. А что еще? Ну, мало ли. Жаль, конечно, что здесь нет телика. Когда он есть, его не замечаешь, но без него становиться скучновато. С другой стороны, здесь есть все остальное. Нет, ему определенно тут нравилось. И почему папа так упорно твердил маме еще перед уездом «Да не поеду я на эту дачу!»?..
Тем временем, ноги сами привычно несли его по тропинке к ограде мимо зеленых зарослей к куриному «домику» - посмотреть на цыпляток. Маленьких и не очень. Но ноги-то были привычные, как и маршрут - а ямки еще не очень, Коля забыл про одну из них и, споткнувшись, растянулся во весь рост на земле. Впрочем, не больно ударился, и даже почти не испачкался (а то мама будет ругать! Пусть лучше немного поболит), поднял глаза и...
Над ним нависал большущий черный петух. И, казалось, смотрел ему прямо в глаза. Похоже, тот самый, которого он мельком видел вчера.
Только, кажется, он стал еще больше. Такой здоровенный петух! Или это только потому, что он видит его вблизи? Откуда он вообще взялся, этот чужак?!
«Чернух» (как он назвал его про себя), казалось, не проявлял агрессии. Не пытался его клюнуть, не приближался, но и не убегал. Смотрел на него взглядом... который казался человеческим. И это не был дружелюбный взгляд. Налитые кровью глаза петуха словно бы гипнотизировали мальчика, уводили в транс. Вокруг не было больше никого, никаких квохчущих наседок, живности. Только он и этот странный, почти неподвижный черный петух. Лишь шея того слегка раскачивалась, подобно маятнику, ярко-красный гребень слегка трепетал на ветру. И от этого выглядел еще более неприятным, зловещим. Но все равно он не мог оторвать глаза от него, смотрел, затаив дыхание.