Но откуда же вспышки?
Юноша внимательно посмотрел и увидел в крайней левой части рощи какие–то фигурки. Заклинание дальнезоркости – и вот картинка значительно придвинулась, а размытые крошечные фигурки превратились – в трех безупречно прекрасных существ, таких, каких юноша никогда в жизни не видел.
Стройные, тонкие, в длинных, почти до колен, странных рубашках из мягкой материи без рукавов, туго перетянутых на поясе ремешками. Светлые волосы до пояса, синие, как ясное летнее небо, глаза, открытая обувь на ногах, а самое главное – большие прозрачные крылья за спиной в пол человеческого роста!
Девушки походили одна на другую как сестры – близнецы, однако внимательно присмотревшись, юноша увидел, что различия между ними все–таки есть. На одной из них была одета небесно голубая рубашка, на другой – изумрудно зеленая, а на третьей – розовая. У одной волосы были пепельно белые, у другой – светло русые, а у третьей – золотистые. Да, и еще – одна из трех, сразу видно, была намного младше остальных, совсем девочка – как раз та, с золотистыми волосами и в розовой рубашке.
Девушки не стояли на месте, наоборот, пребывали в постоянном движении. Они сновали то туда, то сюда, словно трудолюбивые пчелы.
Присмотревшись, юноша заметил, что одна из девушек что–то постоянно приносила с собой из глубины рощи, какие–то странные разноцветные колышки. Принеся колышек, она вбивала его металлическим молоточком в вечную мерзлоту (каким образом тонкие ручки девушки могли вбить колышек в ВЕЧНУЮ МЕРЗЛОТУ – было ему совершенно непонятным, но скорее всего здесь не обошлось без магии!). После чего она произносила какие–то слова на незнакомом, мелодичном, но удивительно красивом языке. Колышек начинал светиться, как раскаленный металлический прут, только в тысячи раз ярче. Именно это и было, как догадался юноша, источником замеченных им ранее вспышек. А потом снег в этом месте, радиусом примерно в сотню шагов, начинал стремительно таять. После этого другая девушка посыпала это место каким–то розовым порошком, и земля тут же становилась темной, тучной, плодородной. И, наконец, третья девушка сажала в уже подготовленную почву какие–то розовые семечки и поливала их из лейки, после чего буквально на глазах в этом месте вырастали те самые гигантские деревья и высокая трава, из которых и состояла роща.
Проделывая такую работу, которая, судя по всему, их нисколько ни обременяла и не наскучивала, девушки не переставали болтать друг с другом на своем языке, словно веселые разноцветные пташки на ветвях этих странных деревьев.
Юноше жутко захотелось узнать, о чем же они могли между собой говорить. Запомнив наизусть несколько их выражений, он мысленно запустил заклинание, которому его буквально месяц назад научил Учитель, – заклинание перевода. Несколько минут – и вот уже молодой охотник готов понимать, что же они говорят.
Но как раз в этот момент из ледяной пустыни к таинственной роще вышел тот самый северный олень, по следу которого шли собаки. Он передвигался быстрым шагом, почти бежал. Видимо, инстинктивно чуя за собой погоню, он уже давно решил, что только в этой роще обретет по–настоящему безопасное пристанище. Достигнув ее границ, он принялся радостно мычать и забавно мотать из стороны в сторону своей рогатой головой.
– Ой, смотрите, сестры, да ведь это же настоящий северный олень! – первой закричала «розовая» и радостно засмеялась, указывая на животное длинным тонким пальчиком. – Давайте откроем стену и пустим его, он, наверное, замерз и устал!
– Ну, что ты, сестра! – с укором посмотрела на нее «голубая», видимо, самая старшая в группе. – Это ж северный олень! У него толстая шкура, он не мерзнет в снегах. Наоборот, климат нашей рощи будет для него губителен.
– Ой, смотри, сестричка, как он радуется, как он хочет к нам! Ну, разве мы можем его оставить здесь одного!? – не унималась младшая, тем более что и олень стоял как вкопанный, всем своим видом показывая, что никуда отсюда уходить не намерен. Не в силах пересечь невидимый предел, он стал громко мычать, смешно вытаскивая большой розовый язык изо рта, нетерпеливо рыхля снег длинными острыми копытами.
– А вдруг за ним кто–нибудь гонится? Волки, белый медведь или кто–нибудь еще похуже? Разве мы оставим его в беде? А как же Священные Принципы…
Не дожидаясь ответа, самая юная из девушек взмахнула руками вокруг себя и… перешагнула незримую границу, совершенно не боясь холода и метели! Она стремглав бросилась к оленю, обняла за шею и принялась с жаром целовать его. А олень, в свою очередь, довольно терся своей большой неуклюжей головой о плечи девушки, лизал гладким влажным языком и целовал мохнатыми заледеневшими губами ее ручки, радостно при этом мыча, отчего девушка еще больше смеялась и еще больше ласкала животное.
Юноша во все глаза смотрел на такое странное поведение крылатой девушки. Он настолько привык воспринимать оленя только как источник мяса и теплой шкуры, что совершенно не думал, что с ним можно обращаться таким образом!
Между тем другие девушки сначала некоторое время наблюдали за происходящим со стороны. Потом, не выдержав, сами бросились к оленю и стали трепать его по шкурке, обнимать и целовать это действительно красивое и милое животное. А потом вдруг самая юная направилась куда–то вглубь рощи. Через пару минут она вернулась с огромной охапкой зеленой травы. То же самое сделали и другие. И вот – олень уже пировал, с огромным аппетитом поглощая мясистые сочные травяные стебли, которых, вероятно, не ел никогда в жизни. Громко чмокая и чавкая, он от удовольствия зажмуривал глаза. А крылатые девушки не могли насмотреться на своего новообретенного питомца и весело, заливисто смеялись.
– Слушайте, сестры! – вдруг сказала самая младшая, «розовая». – А ведь если мы всю эту ледяную пустыню переделаем в кокосовый сад, что же будет с этими симпатяшками? Они же вымрут! Для них эта пустыня – дом родной… – и голос ее внезапно прервался от волнения.
Но «голубая» повернулась к ней, оторвавшись, наконец, от оленя, и строгим назидательным тоном проговорила:
– Неужели ты думаешь, младшая сестра, что Их Премудрость способна уничтожить среду обитания хоть одного из мирных существ Целестии? Побойся Создателя, милочка! Так можно усомниться и в премудрости Их Священной воли, а это, знаешь…
«Розовая» побледнела и закрыла ручками свой ротик.
Но «голубая», увидев ее замешательство, смягчилась и покровительственно потрепала «розовую» по плечу:
– Не бойся, мы на тебя не донесем, малышка. Ты еще не закончила обучение, а потому имеешь право ошибаться. Как говорится, кто не ошибается, тот и не учится, – это нормально. А по поводу кокосовых садов я тебе скажу, что далеко не все Полярные Пустоши будут в кокосах. Будут и сосны, будут и дубы, будут и липы… Все будет, и все – разное. А на долю оленей останется достаточно полярной тундры – им ведь много не нужно –, зато она будет очищена от хищников и чудовищ и их уже никто и никогда не обидит! Повсюду для них будут расположены кормушки со свежим душистым сеном, так что они будут здесь как сыр в масле кататься. Мы выведем теперь эту Создателем забытую пустошь на новые, доселе невиданные рубежи. Понимаешь теперь, сестренка?
– Понимаю… – тихо проговорила «розовая», а потом вдруг резко выкрикнула. – Да будут трижды благословенны Священные Замыслы Их Премудрости, отныне и до века!
– Да будут! – хором повторили две другие девушки, и громко и весело засмеялись.
А юноша смотрел на все происходящее здесь, широко открыв рот, и ничего не понимал. «Их Премудрость», «Священные Принципы», «Целестия», «кокосы»… – совершенно незнакомые слова, незнакомые понятия, которые заботливо переводило для него запущенное заклинание, но о смысле которых он совершенно не догадывался.
А потом ему вдруг стало не по себе. Голова закружилась, его затошнило, перед глазами все поплыло. Все эти лужайки, деревья, крылатые девушки, странные слова, смех… – все это было таким чуждым, таким новым, так не вписывалось в устоявшиеся границы его мира, еще недавно казавшегося таким опостылевшим, таким скучным, что его голова просто не в силах была все это принять и…