Макс с трудом постигал науку ухода за младенцами. Ему пришлось туго. Надо было держать мисочку так, чтобы Либби не сунула туда пальцы. А если уж сунула, то поймать ладошку прежде, чем она успеет вытереть ее о свои волосы или о его лицо. Боже! К концу завтрака ему придется идти под душ.
— Держи.
Он поднял голову и взял из рук Джулии влажную салфетку.
— Отодвинь миску, — посоветовала она.
Он поставил миску подальше и вытер липкую кашу с ручонки Либби. Джулия была рядом, готовая прийти на помощь.
— Так, безобразница, давай-ка еще разок. — Макс повесил салфетку на край раковины и снова взял в руки миску с ложкой. — Открывай рот.
Он скормил ей почти все, но тут Либби, расплывшись в улыбке, выплюнула кашу прямо ему в лицо и перемазалась сама. Макс со вздохом встал, намочил салфетку и вытер грязную рожицу. Это девочке не понравилось — она завопила на всю кухню, а стоило ему убрать салфетку, как опять заулыбалась.
— Ты же леди, — нравоучительно произнес он, вытирая пальчик за пальчиком. Дочка при этом гукала и пыталась вылезти из детского стульчика.
— Что теперь? — спросил Макс Джулию.
— Пора их купать. И это сделаешь ты. — Увидев, что такая перспектива не на шутку его испугала, она заверила: — Ты справишься.
Но он не разделяв ее оптимизма и боялся опять выглядеть полным дураком или — что еще страшнее — сделать что-нибудь не так.
— Я, пожалуй, оденусь, — сказал он, а она засмеялась.
— Не стоит — ты, скорее всего, вымокнешь. Похоже, она получает от его промахов удовольствие! Макс сжал зубы, едва удержавшись от резкости, и понес Либби наверх. У ванной он остановился и спросил:
— Что теперь?
— Опусти ее на пол, положи на живот — пусть поползает. А тем временем наполни ванну. Вот возьми еще и Аву, а я схожу за одеждой. Пока что их не раздевай, чтобы они не простудились.
Простудились? Каким образом? В ванной жарко. Но они ведь крохи. Что он об этом знает? Вчера он чуть не обварил Аву.
Напуская воду в ванну, он вспомнил, как учила его мама: сначала холодная вода, потом горячая. Он так и сделал. Проверив воду, решил, что она достаточно теплая. А может, нет? Черт, он не станет рисковать — не дай бог, опять обожжет ребенка! И закрыл горячий кран.
— Ава, что ты делаешь? — Он изъял из цепких детских ручонок ершик для туалета, который дочка едва не засунула в рот, и направил ее в другую сторону. — Ванна готова! — громко крикнул он.
— Вода горячая?
— Нет!
— Тогда раздевай их. Я сейчас.
Первой он раздел Аву, потом Либби. Либби он усадил на коврик, подхватил Аву, успевшую уползти к унитазу, и осторожно опустил в воду. И мгновенно вытащил, так как девочка издала душераздирающий вопль.
— Что опять? — Джулия влетела в ванную и, выхватив из его рук ребенка, бросила на Макса взгляд львицы, спасающей своего детеныша. — Ты же сказал, что вода не горячая!
— Так и есть!
Джулия нагнулась и потрогала воду, потом покачала головой и со смехом села на край ванны.
— Да, ты прав. Бедная девочка могла замерзнуть.
— Замерзнуть?
— Ага.
Макс тяжело вздохнул.
— Я не хотел…
— Обжечь их? Ладно, прости. Но должен же присутствовать хоть какой-то здравый смысл?
— У меня, очевидно, его нет, — раздраженно ответил он. Ему все это надоело! Что еще он сделает не так?
Но Джулия над ним сжалилась:
— Макс, ты молодец. Смотри, воду проверяют внутренней стороной запястья. Она должна быть приятной: ни горячей, ни холодной.
Черт. Он не переживет эти две недели. А что уж говорить об оставшейся жизни?
— Почему все так сложно и тяжело? — пробурчал он, оттаскивая на этот раз от унитаза Либби. Он опустил ее в воду рядом с сестрой и с кислой усмешкой спросил: — Надеюсь, у четырнадцатилетних девочек подобных проблем не будет?
— Будут другие — они могут забеременеть, — утешила его Джулия.
Они стояли вдвоем на коленях, задевая друг друга плечами, а ее бедро то и дело касалось его бедра. И все его мысли были заняты ею — он думал исключительно о том, как схватит ее и станет целовать мягкие, пухлые губы…
— Ой!
Джулия со смехом вытащила пальчики Либби из волос Макса. В нос ему ударил запах ее кожи, и он чуть было не упал через край ванны. Заставив себя переключиться на следующий «урок» в классе отцовства, он спросил: