Изобретатель,– теперь назовём его так, – считал себя неплохим психологом, но сейчас он оказался в тупике. В прошлый свой визит он имел дело только с представителями церкви. Могут ли некие криминальные структуры быть в чем-то конкурентами духовных особ? Вряд ли – уж слишком разные у них сферы влияния. Так в чем же: дело? Впрочем, абстрактные рассуждения здесь вряд ли помогли бы.
...
Неказистая, старая с виду машина мчалась со скоростью, какой вряд ли можно было от нее ждать, "Мотор, очевидно, поставили новый" – машинально отметил изобретатель и удивился собственным мыслям: сейчас полагалось бы думать совсем о другом. Возможно, даже о спасении души...
Когда безлюдный степной пейзаж начал сменяться мелькавшими по обе стороны дороги дачными лачугами – здешний небогатый народ называл дачами фанерные домишки, – сидевший сзади конвоир завязал изобретатели глаза. Автомобиль сделал несколько резких поворотов. Человека проницательного вряд ли могла бы обмануть столь наивная хитрость: дальше ехать – всего ничего, но создавалось впечатление сложного, извилистого пути. При других обстоятельствах это показалось бы смешным. Но сейчас было не до смеха.
Всё дальнейшее происходило в быстром темпе и как-то нервно: короткая дорога от машины до дверей дома, четыре каменные ступени вниз, несколько резких поворотов, – каждый раз между лопаток упирался ствол, – наконец, непривычно яркий свет, резанувший глаза даже сквозь повязку. И вот повязка снята.
Обычная комната, типичная для дома среднего жителя пригорода, вплоть до пожелтевших семейных снимков в рамке на стене. Штук пять или шесть в одной рамке – чисто по-деревенски! Грубый стол из неструганых досок. Три стола. Еще кое-какие простые домашние вещи. Но чего-то здесь не хватает... Ага, окон. Полуподвал, надо полагать. Чего же они хотят, эти неведомые хозяева?
Сидевший за столом невзрачный человек среднего роста и возраста, с каким-то на удивление незапоминающимся лицом,– мелькнула мысль: когда-то таких вербовали в разведку, – смотрел на изобретателя не мигая, усталым взглядом маленьких серых глаз. Не было в его облике ничего ужасного. Но гость сразу понял: этому человеку ничего не стоит его убить. Даже без злобы, просто, чтобы соблюсти некую справедливость, как он ее понимает.
Понял и ужаснулся. Но не подал виду, решив, в крайнем случае, умереть с достоинством. Сидевших в машине двух громил рядом не было – очевидно, хозяин выпроводил их за дверь.
– Значит, хочешь всех сделать лучше? – будничным, даже скучающим тоном спросил сидевший за столом.
– Откуда вам известно обо мне? – спросил гость, стараясь выглядеть спокойно. - За мной следили?
– Чего за тобой следить? Просто мы с отцом Иоакимом – друзья детства. Ты ему о своем изобретении разболтал, а он – мне. Розовый луч, значит? Новейший вариант розовых очков?
– Не совсем так... Но вам, здешним, не понять. У вас – чисто технологическая цивилизация, у нас – техномагия. И термины другие ... Сложно объяснить.
– Давай без терминов. Зачем все это задумано? Как действует?
– Прежде всего, я заметил, что в храме, где висит икона, именуемая чудотворной, тлеет место жуткая, антсанитария. – Выпалив эту дежурную фразу, гость выждал, внимательно глядя на странного хозяина: вдруг тому не понравится начало? – Выждав минуту, продолжил:
– Приходят люди со всякими увечьями. Приносят – Бог знает – какие болячки. И все без разбору прикладываются к иконе, в надежде, что такой поцелуй их исцелит. После этого вытирают рамку тряпочкой. Это можно считать серьезной дезинфекцией? Конечно, нет.
Вот я и решил сделать икону действительно чудотворной в полном смысле слова. Во-первых, мой луч убивает все микробы, в том числе болезнетворные. Во-вторых, освещая под определенным углом голову человека, склонившегося для очередного поцелуя, сканирует его мозг. Это можно назвать своеобразным фильтром...
– Вот и расскажи про этот фильтр! – взревел хозяин дома. – Ты же мне всю, можно сказать, карьеру сломал!
– Каким это образом? – пришелец был удивлен.
– Сам не догадываться?! Как твой луч влияет на мозг? Быстро говори самое, главное!
– Удаляет из сознания темные инстинкты, воздействует на совесть. Я не люблю громких слов, но всё же... Как бы это получше сказать... Старался сделать людей человечнее.
– Так я и думал, на себе почувствовал! Удавить бы тебя за это!
– Это... плохо?! – гость не верил своим углам.