- А вот это неправильно! Сегодня же у Инги Николаевны день рождения. Так что - есть повод. И - не огорчайте её, улыбнитесь!
- И то правда, - Наташа подарила физкультурнику благодарный взгляд. С этой кутерьмой и пропавшими детьми она совсем забыла про все памятные даты. Как-то не до того было.
- Ой, а я, кажется, не вкладывалась... - Наташа схватилась за сумочку, - Кто собирает?
- Натали, пусть это будет маленьким презентом от меня, - физкультурник слегка подтолкнул её в сторону учительской и своей упругой походкой удалился в сторону спортзала.
Дверь тихо скрипнула, и Наташа вошла в помещение. То, что она не спросила про детей у "Фили", а тот на эту тему даже не заикнулся, было многообещающим. "Страшная тема" минорными аккордами звучала в последний месяц на устах у всего педсостава и новый день начинался исключительно с обсуждения "списка тех, кого уже нет".
- Здравствуйте! Ой, Инга Николаевна, какая вы сегодня нарядная! Вам так идёт! С днём рождения, с днём рождения! - Наташа ещё поворковала с минутку, повесила плащик в шкаф, и уже хотела идти проверять наличие своих детей, как её остановил голос Нины Петровны, достающей журнал.
- А вы знаете, кто нам только что звонил? Мать Ионникова. Говорит, что два автобуса для поездки в Москву она нашла. Дело только за вами теперь. Вы молодец, Наташа, что такое наметили. Я бы тоже своих свозила, но боюсь, что они ещё не дозрели.
- Ой, спасибо, - расцвела Наташа, - Я ей перезвоню. Зачем нам два автобуса, в самом деле... И одного хватило бы.
- Хорошего много не бывает, - улыбнулась Инга Николаевна, - Я вот что вам, Наташа, скажу: позовите вашу параллель. Кто там на "А" классе? Роман Павлович? Он согласится.
Строгий физик, носящий, словно чеховский "человек в футляре" стильный чёрный костюм в любую погоду, являлся отнюдь не тем человеком, с которым у Наташи сложились задушевные отношения, но она кивнула. А почему бы и нет? Если всё так чудно складывается, можно поехать всей параллелью.
Восьмой "Б" ещё толкался в дверях кабинета, когда Наташа подошла к ним. Останин, спина Мельникова... рыжие вихры Ионникова!
- Миша, задержись, прошу тебя, - окликнула Наташа подростка.
- Светлов, не дай боже на моё место сядешь! Урою! - прокричал в дверь Ионнников и, держа за оторванную лямку свой защитного цвета рюкзачок, нехотя подошёл к Наташе. - Чево, Наталь Викторовна, а?
- Миша, тут твоя мама насчёт автобусов звонила. В Москву. Я уж беспокоить её не стану. Передай ей большое "спасибо" от меня лично. Хорошо?
- Ага, - кивнул Ионников. - Маман - она может. Я б, наверное, в другой мир сбежал, если б её не было.
- Ну ладно... Иди...
"Сбежал в другой мир", - слова мальчишки, казалось, приоткрыли Наташе глаза. Может именно в этом разгадка, именно в этом причина того, что сегодня один, завтра другой, а послезавтра третий ребёнок пропадали без возврата. Может, просто нашлась тропка в какую-то иную реальность, где у них было это нечто сокровенное, где ребята оказались элементарно счастливы. Счастливы, в своём, ещё несколько детском понимании этой весьма сложной философской категории. Мишка Ионников убегал из мира, где его мать сидела в тюрьме в мир, где мать жила с ним. Маша... Новикова старшего Наташа видела дважды и, пожалуй, вполне даже могла понять эту тихую девочку. Улыбчивый Женя Светлов имел проблемы с почками. Гоша Лёвкин... Что было не так в жизни Гоши Наташа не знала, но, видно, какая-то проблема, от которой тот предпочёл скрыться из родного мира, тяготила мальчишку. А она? Что она сама? И не здесь и не там. Почему-то мир всеобщего счастья впустил её, а потом всё же дал уйти. Чем она отличалась? Тем, что взрослая или тем, что учит истории, хотя история то тут, вроде, уж совсем не при чём. А, может, своей неустроенностью, недосчастливостью? Да, после всех мерзопакостей вчерашнего вечера, она решила круто поменяться, обрести счастье не взирая ни на что. Но ей хотелось это сделать самой, без помощи волшебных палочек и крёстных с каретами, становящимися тыквами в самый неподходящий момент. А ребята... ребята хотели счастья сразу, вмиг. И нельзя их было за это упрекать в эгоизме. Да, они и были счастливы в этом мире, в мире, где всё хорошо. Вот только их не было там... Счастливых или несчастных, но не было. И тем, что их не было, они приносили, сами того не осознавая, ещё большее несчастье. Несчастье семьям, несчастье друзьям, всем тем, кто окружал пропавших. Даже милиционерам в холле, ведь их тоже отрывали от семей, от родных и близких. Круги несчастья расползались, а вместе с этими кругами всё больше детей "проваливалось" в мир розовых грёз.
"А я? Я ведь тоже хочу быть счастливой. Хочу справлять дни рождения, получать букеты. Я хочу хоть на день, на два, а может и навсегда остаться тут. Хочу, но..."
Остаться казалось легко, так же легко, как тогда согласиться съездить на Бали. Остаться тут - значило примириться, поддаться, значило оставить её детей несчастными. А как, как их теперь вернёшь? Смогут ли они пройти вместе с ней через её воротца обратно или надо было менять ситуацию там? Наташа смело двинулась к кладовке. Мысли мыслями, а уроков никто не отменял. Своим отсутствием она, может быть, и осчастливит пару охламонов, но не настолько, чтобы это вызвало положительный эффект. И вообще, чтобы делать людей счастливыми, надо начинать в первую очередь с себя.
На урок к пятиклашкам Наташа вошла по-праздничному. Чем младше ребятня, тем тоньше она чувствует окружающих, тем выше напряжённость атмосферы, тем тревожнее глаза...
- И кто у нас тут скукожился? - с порога начала Наташа, - Тема-то у нас прямо, как за окном - "Пустыни". А по пустыням бегают дромадеры... Кстати, как вы думаете, кто они такие?
Атмосфера понемногу размораживалась и к концу урока пятиклашки разве что на ушах не ходили, изображая обитателей пустынь и разрисовывая самыми солнечными карандашами свои контурные карты.