— Приветствую, — глухо сказал Бинний, подняв стакан с кефиром, как бокал вина, перед парализованными Свиками.
— Жених… — прошептала мать.
— Жених? — спросил отец, отложил широкую кость камбалы и встал.
Бинни немедленно загородила жениха.
— Броня, то есть Бинний, тоже в этом году окончил среднюю школу. Мы знакомы уже с весны и хотим в будущем месяце пожениться, — объявила дочь.
— Меня тоже пригласите на свадьбу? — Отец пришел в себя и сел.
— Почему же нет? Свадьбу устроите в Саулкрастах, в летнем домике. Мы там поставим палатки, на соснах повесим громкоговорители и будем танцевать босиком прямо на пляже.
— Мы будем танцевать? — удивилась мать.
— Ну да, все наши.
— Волосатые? — неуместно спросил отец.
— Волосы растут у всех и на всех континентах, только более разумные представители, любящие все естественное, позволяют им расти, ибо человек должен быть естественным. Это принцип, — снисходительно пояснил Бинний, ставя выпитый стакан перед Свикой.
— Как же так — выходить замуж?. Ты должна готовиться к конкурсу в Елгаве, — сказала мать.
— Пока я не замужем, не могу сосредоточиться на занятиях.
Отец вел себя ненормально. Во всех книгах написано, что, если кто-нибудь просит или добивается руки его дочери, отец чувствует себя польщенным и берет на себя все дальнейшие заботы о покупке платьев и чулок. Отец должен бы теперь вынуть из витрины бутылку вина и разлить ее в четыре бокала… Но Свика положил на стол кулаки, не забыв при этом спрятать большие пальцы, потому что не удалось вычистить из-под заусениц все остатки машинного масла.
— Жениться? — спросил он, борясь сам со своим гневом. — Кто же будет вас кормить?
— Наше общество никому не позволяло погибнуть.
— Сколько бы вы давали мне в месяц, если бы я пошла учиться на колхозного бухгалтера в Елгаве?
— Рублей сорок. Да стипендию будешь получать двадцать рублей, ну, может, еще какое-нибудь платье, — размышляла мать.
— Вот и давайте мне сорок рублей в месяц, когда мы поженимся.
— Если ты будешь учиться…
— Все пять лет? — спросила Байба.
— Пока не кончишь.
— Значит, ты можешь давать мне деньги пять лет и просто так, учусь я или нет, деньги у вас для меня предусмотрены. И если отец Бинния тоже даст сорок рублей, то мы проживем. Мебель и все прочее для спанья нам не надо, будем спать на надувных матрасах, пить будем только кефир, потому что из всего питательного он наиболее дешевый, есть будем вареную картошку в мундире, потому что на очистку уходит время и теряются витамины…
Оба Свики были поражены, как это им самим лет двадцать тому назад не пришло в голову, что можно вести столь дешевый образ жизни? Теперь они нехорошо молчали. Наконец отец убрал кулаки со стола. Щека с бородкой исчезла в сумерках передней. Открыв еще и входную дверь, Бинний почувствовал себя в безопасности, потому что по лестнице он определенно смог бы спуститься быстрее, чем отец невесты. Байба последовала за ним.
— Если вы не будете платить мне сорок рублей в месяц и в августе не устроите свадьбу, я учиться не: стану и домой не приду. Можете еще до утра подумать, — позволила дочь, затем дверь захлопнулась.
Несъеденную камбалу мать убрала в холодильник.
— Не передумать ли нам… Тогда Байба будет учиться… — рассуждала мать.
— Подруга, у которой ты позволяла ей оставаться на ночь после школьных вечеров, оказалась с бородой! — взревел отец, ибо жена не дочь, не сбежит.
— А ты просил разрешения у моей мамы, когда меня по ночам провожал домой? — не сдавалась мать.
— Я не требовал доплачивать мне сорок рублей за то, что на тебе женюсь.
— Ты что, не получил от моего отца в приданое стол и шесть стульев, и четыре простыни, и большие часы? И ты думаешь, что дочери в приданое ничего не надо давать?
Началась дискуссия, в которой отец узнал, что он такой отвратительный скряга, какого не сыщешь на всей Моторной улице. Жене в свою очередь приоткрыли глаза, чтобы она могла узреть грязные воротнички мужа, про которые она забывает, когда шьет платья для дочки.