- Бегу, - сказал я мёртвому микрофону и переключился на частоту своих нанимателей.
Много времени на уточнение обстановки не понадобилось: судя по вою в наушниках, дела у них складывались неважно.
Выла Лидия. И выла давно.
Я приказал ей заткнуться. Она замолчала. Но больше от неожиданности, чем в порядке исполнения приказа.
- Вы... живы? - спросила она.
- Где ты?
- Не знаю. Костик всё время кричит. Он умирает...
Я прислушался. Что Костик кричит «всё время», было явным преувеличением.
- Ты помнишь коридор, где мы расстались?
Она размышляла непозволительно долго - секунд сорок, потом ответила.
- Кажется, я по нему иду.
- Остановись и жди меня.
Я побежал к шлюзу.
Да, она не ошиблась. Это был тот самый коридор. И она - посередине.
- Там Костик, - она неопределённо взмахнула рукой и покачнулась.
***
Я нашёл Константина в довольно странном помещении: в ширину - метров шесть, потолок - не выше вытянутой руки, а концы этого коридора терялись в сумерках скупого освещения. Вдоль стен стояли открытые ящики, в которых курилась тончайшая, невесомая пыль. Я осторожно провёл рукой над ближайшим ящиком и увидел, как от движения воздуха кверху потянулись призрачные чёрные ленты.
И в ту же секунду понял, что затеял весьма опасную забаву: боль через ладонь свела судорогой руку и ударила в позвоночник.
Я немедленно отошёл и склонился над Костей. Вся передняя часть его скафандра была чёрной. Что там делалось под шлёмом, было не разобрать, - стекло не просто закоптилось, оно было мутным.
Неожиданно Костя дёрнулся и закричал.
- Костик! - запричитала Лидия. - Костик, миленький!
Я подхватил его под мышки, и, не обращая никакого внимания на громкие стоны, поволок к выходу. В коридоре забросил его на плечи, но только в шлюзе, рядом с трупом Олега, сказал:
- Нам нужно убираться отсюда, Лидия. Есть идеи?
- Что? - переспросила она.
Пока я нёс Константина, она поддерживала его руки. Чтоб, значит, не бились о стены коридора. Заботливая...
- Наши сейчас долбанут ракетой. Осталось минут десять...
- Ракетой нельзя, - неожиданно сказал Костя. - Стены хранилища нарочно сегментированы. Отрава развеется в атмосфере. Ни огонь, ни холод ей не страшен. Да и не будет ничего на этой высоте гореть. Кислорода... - он поленом выпрямился у меня на плечах и страшно закричал.
- Костик! - немедленно «завелась» Лидия.
Я освободил одну руку и выключил его радио. Сразу стало легче.
- Ему лучше? - всхлипывая, спросила Лидия.
- Конечно, - солгал я. - Сама видишь - приступами накатывает. Главное - перетерпеть. Нам нужно уходить. Может, прыгнем?
- Прыгун, - сказала Лидия. - На корме должен быть вспомогательный шар - для осмотра поверхности дирижабля. Они его называли «прыгун». Только там место на одного...
- Ну, это мы ещё посмотрим, - сказал я. - «Стоял терем-теремок...» Слыхала?
А потом я его нёс. Я нёс его по длинному мосту между надутыми от важности баллонами. Два шага - секунда. Я чувствовал, как исчерпывается терпение Генерала. Я видел, как чей-то палец тянется к кнопке...
Потом я «выдавил» Костю из шахты. И вновь движение. И вновь два шага - секунда. Кто скажет, какая из них будет последней? Проходя мимо «Кузнеца», я даже головы не повернул в сторону тела бортинженера.
На корме и вправду обнаружился покатый пандус, плавно спускающийся к сферической гондоле небольшого аэростата. Сам «пузырь» сморщенной тряпкой был вытянут на палубе.
Я включил радио Константину, но сейчас он только хрипел. В несколько приёмов я впихнул его в гондолу. Лидия суетилась рядом...
- Ваша очередь, барышня, - галантно предложил я даме место.
Как она туда втиснулась, я не понял, - места и впрямь было маловато. Только тогда я вернулся к «Кузнецу». Взял парашют и выключил аварийку. Чтоб спасатели не заблудились в наших призывах о помощи... Через секунду замигал «красным» вызов. Кто-то пытался со мной связаться на частоте «Кузнеца». Генерал?
Я переключился.
- Александр! - громыхнуло в шлемофоне.
- Я, - в том же тоне ответил я, и упал, запутавшись ногами в лямках ранца.
- Мы потеряли «SOS». В чём дело?
- Полный порядок, товарищ генерал, - пролаял я и включил у себя на груди аварийку.
- О! - сказал Генерал. - Отличный приём.
И отключился.
Я разобрался наконец со своими «постромками», но терять время на выяснение системы швартовки «прыгуна» не стал - вскарабкался на крышу гондолы, открутил вентили подачи несущего газа и обрезал удерживающие концы такелажа.
Первые секунды падения принесли чуть ли не эйфорию - спаслись! То, что мне не нашлось места в гондоле, нисколько не смущало. По мере спуска ёмкость наполнится, падение замедлится. А как снизимся до пяти-шести тысяч, я просто спрыгну и продолжу спуск на парашюте.