Кровать взлетает и разбивается о стену.
Страшные костлявые лапы тянутся ко мне, сжавшейся в углу…
— Ультимате Дефензе!
Чариот впечатывается в стену и падает на обломки кровати.
Вбегает Суторенгусу и сразу оценив обстановку, бросается на голую Голди и хватает её за занесённую для удара лапу. Второй лапой Голди держит меня за горло. На весу.
Не отпуская меня, Голди отмахивается от Суторенгусу и та так же отлетает.
Голди оглядывается на Чариот и Суторенгусу, а потом снова поворачивается ко мне. Злобная маска разглаживается. На лице явное проявление интереса и любопытства. Продолжая держать меня за горло правой рукой, она медленно приближает ко мне страшную когтистую левую руку и та присоединяется к левой руке. Она улыбается и душит меня двумя руками за горло. На весу.
Я неподвижна.
Голди улыбается всё шире и шире и усиливает нажим. Я это чувствую. Но мне это пофиг.
И тут паника и истерика охватывает меня.
За спиной Голди два чудовища.
Голди поворачивает голову.
Потом недоумённо смотрит на меня и аккуратно отпускает.
Я валюсь на пол в полуобмороке.
— Что здесь происходит?
В дверях Госпожа Ма.
— Фатима увидела Суторенгусу и Чариот в боевых формах и испугалась.
Чудовища стоят на месте.
Ма, как всегда грациозно и неторопливо входит в комнату.
В дверях голые Мато и Колди.
Походу так спешили, услышав мои крики, что не успели одеться.
— Так испугалась, что разбила кровать в щепки?
— Она такая.
— Да пля! Хватит шутить уже! Неуместно!
— А то, что она мою куницу Чучу убила, это уместные шутки?!
— Ты убила Чученьку?!
— Уууу… Аааа… Йа… Низнаааалааа…
— Зачем ты убила Чученьку, эльфийское отродье?!
— Не виноватая я! Она сама пришла!
— Ну конечно она пришла! Это же комната её подружки… Прости, Голди… Бывшей подружки…
— Она не хотела со мной говорить и кусалась!
— Она на тебя напала и стала кусать?!
— Нет! Когда я стала её хватать…
— А тебя бы незнакомая девка стала хватать, ты бы не кусалась?!
— Кусалась… Мне так жаль… Я не знала что это ручная куница…
— Ох, ох, ох, беда-то какая… Какие с тобой хлопоты, Фатима…
— Это ещё не всё!
— Что, ещё кого-то убила?!
— Если бы! Вот смотри, Фатима…
Голди ходит разламывает наиболее целые кусочки кровати, глядя на меня…
— Бесстыдная развратная шлюшка!
Это, втолкнув голую Мато в комнату входит Сая.
Нас, голых, уже трое. И это хорошо, я стала чувствовать себя более уверенно. А чего это у Колди… Ого!
Мато набирает воздух чтобы отматерить Саю и видит, что Сая ей на что-то показывает пальцем.
Все смотрят по направлению пальца Саи…
Да! Когда Колди прибежал в нём не было ничего выдающегося. И даже на меня и Голди голых не отреагировал.
Но появилась одетая Сая и…
Мато видит, наиконкретнейшее доказательство того, что в мечтах Колди она не на первом месте и начинает рыдать…
Голая рыдающая Мато рядом с двумя жуткими чудовищами и прочим упоротым составом, настолько печальное зрелище, что я тоже начинаю рыдать. Глядя то на голую меня, то на голую Мато, и Голди падает на обломки кровати и заливается слезами.
— Чучаааа… Уууу… Чуууааааа…
Сердце Ма не камень, видя рыдающее трио, она превращает его в квартет.
Появляется большой череп, она его гладит и крупные капли слёз из больших зелёных глаз капают ему на лысину…
Чудовища стоят. И у Колди стоит.
Обвиняющее указывая на изобличившую Колди в запретных желаниях, улику, сквозь рыдания Мато выдаёт: «Я б его не забрала, если б ты ему дала! Чтож ты не давала?! Я б не забирала! Нафига хвостом вертеть, ежли не давать поеть! А как парень стал моим, так вертишь хвостом пред ним! Про него теперь забудь! Не переходи мой путь! Мой теперь он, только мой! А ты епись хоть с сатаной!»
Колди пришёл в себя первым.
— Извини, Сая, но она тебя сделала в сухую! Я теперь её хочу больше чем тебя!
— Не называй меня… Упс! Извините! Забыла! Ну и ипись теперь с ней! Я тебя в резерве держала, на случай, если бы с шаманом обломилась!
— Прямо сейчас твоему совету и последую! Дамы!
Взвалив на плечо довольную Мато, Колди слинял.
— Всё ясно и понятно… Вот только зачем ты кровать доламываешь?
— А вот это — ягодка на сегодняшнем тортике! Фатима, смотри ещё раз!
Очередной кусок кровати сломался в лапах Голди.
Палец Голди наставился на меня голую, испуганную, заплаканную.
— Я её душила-душила, душила-душила, …
— Зачем?
— Чуча же!
— А! Я в этом дурдоме и забыла! Фатима, зачем Чученьку убила?!