Меня снова держала Клэр. Вокруг меня снова мелькали деревья, приближая встречу с таинственной подругой Илены…
Глава 17
«Направления философии, которые не основывались на понятии Бога как единственного Творца, уничтожались, по крайней мере, в западном мире. Инквизиция — лучший тому пример. Она устраняла сторонников тех философий, которые не разделяли взгляды господствующего течения в религии и выдвигали на первый план человека как духовное существо».
Силы кричать и биться от боли давно уже не было, и я просто поскуливала, распластавшись на простыни…
Голая.
Почти плавая в поту, крови, блевотине и прочем мало вдохновляющем бывшую королеву красоты.
Пусть, помимо меня самой, никто не считал меня таковой, но я-то, считала! И этого было более чем достаточно, чтобы мне постоянно не хватало адены.
Я по факту сильнейшая из известных мне блэйкдансеров. И чудо, что я до сих пор выживала на фарме, потому что риск — моё второе имя…
«Какая я молодец, что, даже умирая от боли, даже в потоке сознания, продолжаю думать о себе, как об обычном блэйкдансере! «Если умеешь считать до десяти — остановись на пяти» — пословица хитрых хобгоблинов. Возможно, я до сих пор жива только потому, что только кажусь блэйкдансером, а на самом деле, являюсь монстром покруче нашей маленькой мусульманочки… Ура! Наконец-то Ультимате Дефензе откатился! Сейчас Селентина решит, что я потеряла сознание, а на самом деле, я просто отдохну от боли. Танк под УДэ помереть не может! А я не просто танк в маске блэйкдансера, у меня ещё и маны целое озеро, поэтому мне её до сих пор хватает, не смотря на то, что этот кошмар почти сутки длится! По закону подлости, Фрида в рифте и её не вызвать, а биш не помешал бы, хэпэ позаливать! Просить богиню Шилен о помощи — не хочу. Пусть лучше такая жесть, чем её более пристальное чем сейчас, внимание! А привлекать левых шилок и еешек со стороны, чтобы потом пошли всякие разговоры… Нет! Потерплю! Ой! Сейчас Удэ закончится! А-а-а-а! Больна!»
— Селентина!
Где она, пля?!
— Селентина, спойлер твою мать!
Вот она! Выпрыгивает из сортира без панцу. Таращится на меня огромными глазищами.
— Селентина, будьте любезны, дать мне белую хилочку.
— Прошу, Госпожа Харли.
Уф! Чуток полегчало!
— Есть ещё?
— Протягивает вторую пробирку.
— Нет, в плане, много ли осталось?
— Много.
Ну, хоть какой-то позитив! Как же долго ждать до следующего УДэ! Как же больно!
Кто-то подходит к двери!
Привет, Интуиция!
Без тебя, я бы давно уже сдохла!
Впрочем, ещё не поздно…
Условный стук и Селентина буквально размазывается в воздухе.
Ну не может быть таких татуировок на скорость у дварфов!
Скафка отворяет дверь и в мой, некогда роскошный будуар, вплывает Юмочка.
В обоих руках корзина с яйцами из хотспрингса.
Восхищённо-вожделённый взгляд варсмитки, тут же прилипает к моему телу.
Нет! Пока Юма рядом, я не бывшая королева красоты, а реальная!
— Кормим её и меняем простынь!
Разумно.
Искусством не измазаться в гоголе-моголе, пока меня кормят дварфки, а я, периодически подвываю от боли и кашляю, я ещё не овладела!
— Стрелка видела?
— Да.
— В курсе, как она?
— Недавно ещё живая!
— Молодец, Харли!
Когда тебя много суток терзают жуткие боли и самое большое желание — сдохнуть уже и не мучаться, мудростью похвастаться сложновато. Однако, я, вроде как, кое-что понимаю.
Юма, наверняка, упоминала Стрелка с Чёрной Скалы, а не померла мой Двойник.
«Доппельгангер» — спросила я, когда на секундочку пик боли отхлынул.
«Нет. «Двойник», с которым связана твоя судьба. Она совершенно на тебя не похожа. И очень далеко. Но пространство и время — понятия относительные».
— И если она умрёт, то и я должна умереть?
— Раньше все так и думали. Но потом, кое-что случилось. Кое-кто, как бы, тоже умер, но при этом и не умер. И теперь баламутит все известные и неизвестные Миры и у всех смешивает все карты. Харли, там было практически невозможное сочетание невозможных событий. И вряд-ли, такое, когда-нибудь повторится. Поэтому, не теряй сознания и терпи! Стрелку нужен твой Двойник! Вытяни его! Если ты не умрёшь, то и он выживет! Только ты его удерживаешь в этом Мире! Извини, но больше тебе ничего знать не следует!
— А если я выживу и буду помирать, Двойник не даст мне умереть?