Её поза не изменилась.
Крест и язык в тех же положениях.
Мы разлетаемся под углом в девяносто градусов, продолжая быстро удаляться друг от друга, но я всё ещё хорошо её вижу. Не сомневаюсь, что она это знает.
На трёх оконечностях креста болтаются мои бывшие конечности.
Кончик языка раскрывается, словно клубок щупалец и мои бывшие руки и ноги пропадают в глубине языка.
Язык снова выглядит однородным.
Косясь на меня, тварь делает вылизывающие движения в тех местах, где торчат гвозди из звёзд.
Гвозди длинные с широкими шляпками. Твёрдые.
Но не похоже, будто они как-либо мешали твари демонстративно вылизывать окровавленные участки креста.
А потом она ломает крест и телепортируется.
Тут я и обосрался.
Глава 21
«Знаменитый ударник Алексей Стаханов два раза в день ходил по малой нужде и один раз в два дня — по большой. Когда же с ним случался запой, он четыре раза в день ходил по малой нужде и ни разу — по большой. Подсчитай, сколько раз в год ударник Алексей Стаханов сходил по малой нужде и сколько по большой, если учесть, что у него триста двенадцать дней в году был запой».
Паника! Истерика! Ужос! УжОс! УЖОС!
Однако божественность не только не позволила сдохнуть от осознания неизбежности последней смерти, но и отработала на автопилоте!
Такого раздвоения сознания у меня ещё не было!
Пока основная часть, стеная и рыдая обсиралась с воплями, — «А! Не хочу умирать!», резервная (Оказывается у меня и такая появилась! Сюрпрайз!) наблюдала за тварью по снайперски.
И анализировала место её нахождения по всем слоям и уровням.
И когда я узнал про таковой нежданчик, меня ещё сильнее пробило на хавчик.
Возможно из-за того что резервное сознание в процессе наблюдения серьёзно просадило манну.
Ситуация оказалась печальной.
Висю в пустоте с оторванными ногами и руками. С жалким тельцем с тоненькими коротенькими лапками.
Манны мало.
ЖРАТЬ ОХОТА!
Но осознание того, что вот в ближайшие минуты меня, скорее всего, жрать не будут — Бесценно!
Ом-ном-ном…
Какие-то комочки летали поблизости — зохавал их по бессознанке, а сам оценивал новооткрывшиеся обстоятельства…
Значит пустота многомерна…
И никому не удастся теперь меня обмануть!
Это в видимых спектрах тварь исчезла, а в каких-то других резервное сознание её отследило и теперь я уже осознанно просматривал картиночку её квазиисчезновения в максимально замедленном виде.
Каким бы пустым вакуум не казался, но он таковым не является.
И цепочку точечных эфирных возмущений при телепортации в нём, отследить возможно!
Чем я и занимался, задумчиво чавкая…
При телепорте тварь унеслась в направлении прямо противоположном тому, по которому она меня преследовала.
Может быть она куда-то возвращаась?
Где-то там у неё база?
Почувствовала, что появился новый божок и решила его зохавать, пока он слабенький и своих возможностей толком не осознающий?
Возможно…
А ещё интересно, что раньше я про своё резервное сознание не знал…
То есть, я получал информацию, но осознавал только её, образно выражаясь, надводную часть, а теперь, постепенно, буду и подводную осознавать по мере надобности?
Если так, то это плюс.
Покрутился.
Все твари были далеко и удалялись.
Видимо они решили, что я невкусный, раз спрутовидная тварь меня жрать не стала.
А та не стала за мной охотиться по каким-то другим причинам.
По ходу обдумывания причин бегства Твари, я сужал и сужал поле зрения и летел в направлении линии телепортации.
Дальше уже ничего не видно.
А не будет ли опасным мне на этой линии оказываться?
Тварь по ней обратно не прыгнет?
А и не надо уже!
Уже вижу!
Вероятно, Тварь базируется на это Ферме!
Вот бы прыгнуть на неё и вдоволь там нажраться всякого съедобного! А то здесь пусто совсем и только какое-то говно летало!
Упс!
Ну…
Надеюсь…
Никто не видел…
То-то во рту ощущение, будто кошки насрали…
Ладно! Есть проблемы посерьёзнее копрофилии!
Надо пожрать, но на Ферму лететь нельзя — там меня гарантированно сожрут!
Есть ещё что-нибудь?
Поле зрения дико сужено. По сути, я сейчас слепой и кроме Фермы ничего не вижу.
В какой там стороне должен быть Зигурат?
Вроде бы в той…
Разгоняюсь и расширяю поле зрения.
Делать это пришлось долго — Ферма была очень далеко.