Как только в голове Олега созрел конкретный план, ему вдруг стало легче.
Вечером он предложил Тане:
– Поехали на каникулы к бабушке, покажу тебе остров на реке, куда мы в детстве в походы ходили. Строили там халабуду, разводили костер и варили уху из рыбы, которую сами поймали.
Дочка тут же согласилась и, как взрослая, начала рассуждать:
– Надо сумки собирать. Поедем в магазин, бабушке Оле нужно гостинцев купить. Я загружу в стиральную машину свое красное платье и джинсы. Тебе что-нибудь постирать? – Дочка стояла перед раскрытыми дверцами шкафа.
«Боже, и этой девочке всего семь лет! Выросла буквально за месяц. Слышала бы ее сейчас Оксана», – автоматически подумал Олег, и тут же имя жены вызвало тянущую боль в желудке.
– Умница моя, – похвалил он дочку. – Мне пару рубашек, – скорее для порядка, чем от большой нужды, сказал Олег.
В дорогу они собрались быстро. В первый же день каникул съездили в магазин, накупили гостинцев, собрали сумки. День был солнечный, что было удивительно для начала ноября. За окном машины мелькали все еще золотые леса, пока не облетевшие под осенними ветрами. Они перемежались черными наделами убранных полей. Играла музыка, и, впервые за долгое время, Таня улыбалась. Казалось, что путешествие растопило лед, лежавший в ее маленьком сердце.
– Папа, а расскажи, как ты в первый класс пошел, – попросила она, сделав радио тише.
– Моя школа стоит прямо во дворе нашего дома. Ты знаешь, я тебе показывал. Когда пошел в первый класс, очень удивился, что ребята, которые вчера гоняли со мной мяч в шортах и майках, вдруг надели белые рубашки и форму. Я даже некоторых не узнал из-за этого. Соседка по площадке в тот год оканчивала школу, мы с ней 1 сентября у лифта встретились, оба с букетами. Она всегда казалась мне простой девчонкой, но когда увидел ее в белом фартуке и в школьном платье, она почему-то представилась мне недосягаемой взрослой тетенькой, – усмехнулся Олег.
– А какие девочки в вашем классе были? – Дочка заерзала на сиденье.
– Обычные, как и все, – пожал плечами отец.
Вопросы дочки навеяли воспоминания. В первом классе была одна девочка Лена, в которую Олег был влюблен. На 8 Марта он купил ей шоколадку – личный подарок вдобавок к тому, что они дарили всем классом каждой девчонке – какие-то скучные фартуки и прихватки. Тогда она улыбнулась и звонко засмеялась: «Спасибо! Только я же на танцы хожу, мне сладкое нельзя». Она гибко перегнулась через парту, взяла лакомство, разломила его прямо в фольге на мелкие квадратики и начала раздавать подружкам. Олег тогда страшно обиделся и после этого никаких подарков не делал и даже не разговаривал с ней, лишь издалека любовался ее длинными, как у жирафенка, ногами, руками, шеей. А потом, после начальной школы, их семья переехала в другой район, и девочку перевели в гимназию.
До родного города добрались быстро: за два часа. Мать их ждала. На столе, исходя ароматами и паром, красовался обед: все, что любит Олег – пирог с капустой, фирменные фаршированные перцы.
Бабушка Оля с порога обняла внучку, поцеловала ее в макушку, потянулась по привычке к замку на куртке, чтобы снять ее.
– Бабушка, не надо, я взрослая, я сама, – сказала девочка.
– Конечно, Танюша, – заулыбалась женщина. Было видно, что это лицо уже давно не посещала улыбка, на нем словно застыла маска скорби.
– Как хорошо, что вы приехали, – обратилась она к сыну, мне было так тяжело одной… – Она остановилась, а потом добавила: – Без папы.
Олег молча обнял мать.
– Ой, что это мы все в коридоре да в коридоре, пошли за стол, – спохватилась она.
В комнате на видном месте в стенке, где раньше стояла только парадная посуда, за стеклом появилось две фотографии, которые мать прислонила к чайнику от сервиза. На одной из них был отец в пиджаке и галстуке, он не улыбался, на лице застыла маска официального портрета. На другом фото – Оксана, она, напротив, чему-то радостно улыбалась, глядя в объектив. Как они отличались от самих себя в жизни! Павел Николаевич был жизнерадостным человеком, обычно он был готов улыбаться по любому поводу, а улыбка Оксаны была очень редким и потому особенным явлением.
Когда взрослые зашли в комнату, Таня уже стояла перед сервантом и разглядывала их.
– Папа, нам тоже нужно дома мамин портрет повесить, – обратилась она к Олегу.
– Да, конечно, – автоматически отозвался он, и тут же у него заныл желудок.