Время истекало. Не исключено, что я сошел с ума. Но подойти так близко к открытию и увидеть, как все разлетится в пух и прах? Понадобятся годы, чтобы сделать копию этой долины, если это вообще возможно. Долина была в некотором смысле уродом, мутантом, возникшим в результате сжатия миллионов лет эволюции в десятилетие, причем с помощью науки, которой я не знал. Оставалось работать и ждать.
Раздался звонок в дверь.
На сей раз дождя не было, напротив, облачный покров редел, и вот-вот должно было показаться небо — впервые за последние несколько месяцев. Но она ворвалась ко мне так стремительно, как будто за ее спиной бушевала ужасная буря.
— Ты должен уехать! — закричала она. — Срочно! В любую секунду это может…
Я дал ей пощечину.
Она закрыла лицо руками и некоторое время стояла, дрожа всем телом.
— Хорошо, — сказала она. — У меня истерика. Но все, что я говорила, правда.
— Я прекрасно все понял еще в первый раз. Почему ты до сих пор здесь?
— Неужели, черт тебя дери, ты не понимаешь?
— Нет, объясни мне, — сказал я и сделал вид, что слушаю ее с интересом.
— Из-за тебя. Уезжай! Немедленно уезжай!
— Я чересчур близок к открытию, чтобы все бросить, — ответил я. — Скорее всего, сегодня или завтра.
— Ты предлагал мне выйти за тебя замуж, — сказала она, — я согласна, только немедленно собирайся и уезжай.
— Неделю назад я бы, может быть, согласился, но сейчас — увы…
— Последние корабли снимаются с орбиты. На Скорби осталось меньше сотни людей, а до восхода Бетельгейзе здесь не останется никого. Как ты собираешься отсюда уехать, если даже решишь это сделать?
— Меня не забудут, — сказал я.
— Да, ты прав. — Она засмеялась подозрительно легко и чуть криво. — Последний корабль сделает проверку. Компьютер будет просматривать списки отбывших со Скорби. Твое имя всплывет и они отправят корабль для розыска. Специально за тобой. Тебе это даст почувствовать собственную значимость, не правда ли? Тебя будут разыскивать, а потом увезут силой и не спросят, все ли ты успел сделать.
— К тому времени я, наверное, найду разгадку.
— А если нет?
— Посмотрим.
Я отдал ей свой носовой платок и поцеловал, когда она менее всего ожидала. Это заставило ее топнуть ножкой и сказать слово, для женских уст не предназначенное. И добавила:
— Хорошо, я останусь с тобой, пока они не придут. Кто-то должен присматривать за сумасшедшим, пока не назначили опекуна.
— Мне сейчас необходимо проверить саженцы, — сказал я. — Извини.
Я надел сапоги с голенищами до бедер, взял самострел и вышел через заднее крыльцо.
Я убил двух змей и водяного тигра, двух хищников сразу, а одного, возвращаясь домой. Когда я работал в поле, облака расступились, и в разрыве блеснула ненавистная Бетельгейзе. Роботы уволокли туши с поля, на сей раз я даже не потрудился узнать размеры трофеев.
Сюзанна наблюдала за мной и в течение часа не проронила ни слова, пока я не сказал ей, что, может быть, завтра…
Она подошла к окну и посмотрела на небо: оно было будто объято пламенем.
— Железо, — сказала она, и по щеке у нее скатилась слеза. — Железо. Это не смешно. Оно не исчезнет, даже если ты не будешь обращать на него внимания. Оно — само по себе.
Веками орден на груди Ориона сжигал внутри себя водород, обращая его в гелий, а гелий аккумулировал в недрах. Когда объемы гелия сократились, его ядра распались, образовав углерод и предоставив энергию для того, чтобы орден Ориона не потерял своего блеска. Вскоре обман раскрылся, из углерода образовались кислород и неон, а температура звезды продолжала расти. Боязнь взрыва заставила звезду обратиться к магнию и кремнию. Потом настал черед железа. С помощью спектрального анализа физики, наконец, поняли, что происходит. Генерал Орион исчерпал все хитрости, оставив про запас лишь одну. Сейчас его могло спасти только обращение железа обратно в гелий быстрым сжатием гравитационного поля. Этот процесс придал бы его награде ослепительно яркий блеск, а затем одарил генерала орденом Белого Карлика, которым он продолжал бы гордиться. Через двести семьдесят лет новую звезду увидели бы на Земле, и он еще некоторое время выглядел бы героем, а это кое-что да значит. Таков разум военных.
— Железо, — повторил я.
Они пришли за мной на следующее утро. Но я еще не успел закончить. Корабль приземлился на холмах к Северу от моего убежища, из него вышли двое, затянутые в скафандры. Один нес ружье. У второго был “вынюхиватель” — прибор, который выслеживал человека по химическому составу организма. Эта штука действовала в радиусе мили. “Вынюхиватель” указал в сторону вагончика, ибо я как раз работал между ним и гостями.
Опустив бинокль, я ждал, сняв самострел с плеча. Сюзанна, наверное, находилась в полной уверенности, что я занят делом. Я действительно работал, пока корабль не появился на фоне объятого огнем небосклона и клочьев тумана, заволакивавших холм. Я спрятался на краю поля и стал ждать.
На случай подобных визитов я захватил скафандр — под водой их прибор был бесполезен.
Должно быть, они растерялись, когда запах исчез, но потом я заметил две тени, мелькнувшие рядом.
Я всплыл, скинул маску, прицелился и крикнул:
— Стойте! Бросайте оружие или я стреляю!
Один быстро обернулся, но не успел вскинуть ружье: я попал ему в руку.
— Я предупреждал, — сказал я, когда ружье упало на тропинку, а он схватился за руку. — Теперь поддайте его ногой. Так, чтобы оно упало в воду.
— Послушайте! Вам надо убираться отсюда, — крикнул раненый. — Бетельгейзе может взорваться в любой момент! Мы пришли специально за вами!
— Знаю. Но я еще не готов.
— Пока вы не в гиперпространстве, вам будет грозить опасность.
— Об этом я тоже знаю. Спасибо за совет, но я им не воспользуюсь. Сбросьте это проклятое ружье в воду! Быстрее!
Он так и сделал.
— Отлично. Если вам так хочется кого-то прихватить с собой, там, в вагончике, девушка, ее зовут Сюзанна Ленарт. Идите и заберите. Обо мне забудьте.
Они переглянулись.
— Она есть в списке, — сказал второй.
— Что с вами, мистер? — спросил первый. — Мы пытаемся спасти вашу жизнь.
— Я знаю и ценю это. Не беспокойтесь.
— Но почему?..
— Это мое дело. Вам лучше уйти, — я указал дулом на Бетельгейзе.
Они направились к вагончику. Я пошел за ними, — они не имели оружия, чего нельзя было сказать о других обитателях этой планеты.
Похоже, Сюзанна сопротивлялась: они выволокли ее за руки. Держась вне поля их зрения, я проводил их до корабля и дождался, пока он взлетит и исчезнет в нестерпимом для глаз небосводе.
Вернувшись, я собрал свои заметки, переоделся и, выйдя из вагончика, стал ждать.
Не исключено, что это был всего лишь обман зрения, но мне показалось, что Бетельгейзе на мгновение померкла. Или виною тому колебания атмосферы? Не знаю…
Водяной тигр плеснулся невдалеке и пропахал в мою сторону глубокую борозду. Я убил его. Откуда-то появилась змея и приступила к трапезе. Появились еще две, вспыхнула ссора. Одну из них пришлось застрелить.
Свет Бетельгейзе вдруг показался мне чересчур ярким, но, скорее всего, причиной тому был страх. Я стоял не шелохнувшись и ждал. Сейчас я раз и навсегда рассею свои сомнения. По крайней мере, потом меня ждет отдых.
День еще не скатился к вечеру, когда я прицелился в подкравшуюся сзади водяную змею и услышал голос:
— Думаю, не стоит стрелять.
Я опустил пистолет. Мне почему-то стало стыдно.
Змея медленно скользила мимо. Я никак не мог заставить себя обернуться. Змея оказалась не маленькой и продолжала ползти.
Когда наконец мне на плечо легла его рука, я повернул голову и подумал, что я — великан по сравнению с ним.