Но что за сбой произошел в системе? Просто путаница, «букет» вовремя не получил информацию или… Или милиция… Координатор похолодел. Если милиция что-то пронюхала или, что еще хуже, родственники убитых или те, кто за ними стоит, то они неминуемо выйдут на Людмилу. Она, разумеется, расскажет, что знает, ей его покрывать нет никакого резона. Раскроется система, могут выйти и на киллеров, а тогда за его, Координатора, жизнь не дадут и ломаного гроша. Некто об этом позаботится. Какие там родственники в глубинке, со дна океана достанут!
Значит, Людмилу надо нейтрализовать, своя жизнь дороже. Расспрашивать, что она сделала не так, он не будет, чтобы не вызвать у нее подозрений. Он нашел в ящике стола номер Людмилиного домашнего телефона.
— Алло, это я, немедленно приезжай через час на «Сенную»! — Он специально выбрал эту станцию — народа на ней всегда полным-полно, потому что переход да еще наверху огромный продуктовый рынок. А через час будет самый час пик.
Людмила, обычно не задававшая вопросов, на этот раз почему-то заколебалась.
— Зачем? Мне далеко, я не успею.
— Далеко? Да у тебя прямая ветка метро! Дело не терпит отлагательства, срочное задание. Встретимся на «Сенной», на входе, — подчеркнул он.
— Хорошо, — с облегчением, как ему показалось, ответила Людмила.
В следующую пятницу я была зла, как дьявол. Карточки кончились, я честно стояла в переходе и в среду и в четверг, а в пятницу после работы потащилась к Координатору, но, что называется, поцеловала замок, потому что офис был наглухо заперт. Хоть бы записку оставил! Спросить было не у кого, Людмилу я надеялась встретить сегодня тут. Очевидно, Координатор заболел или в отъезде, Людмила про это знала и не пришла. Не могла мне домой позвонить или на работу!
Я жутко разозлилась из-за потерянного времени, вернулась к метро и позвонила Людмиле, там никто не отвечал. Что ж, надо ехать домой!
В переходе я встретила Гертруду Болеславовну, дождалась, когда она закончит «Компанеллу» Паганини, потом мы немного поболтали, и я побрела к своим оглоедам. Плохое настроение усугублялось тем, что совершенно не было денег. Я понадеялась на еженедельную пятничную зарплату, думала — получу и куплю продуктов. Не зря народная мудрость учит нас никогда не делить заранее шкуру неубитого медведя. В данном случае шкура медведя была маленькая, не то чтобы медведя, а игрушечного медвежонка, — я имею в виду свою зарплату у Координатора, но я собиралась перехватить еще и у Людмилы.
Оставшейся наличности хватило на батон и пачку пельменей, с этими скудными дарами я позвонила в квартиру. Дети не ожидали моего раннего возвращения, поэтому оттягивались в моей комнате на всю катушку. Лизавета с ребенком, лежа на диване, смотрели молодежный телесериал, а зять играл на моем компьютере в какую-то сложную, как он говорил, компьютерную игру. Я молча прошла на кухню и поставила воду для пельменей. В холодильнике, как всегда, была пустынная зима. Может, вообще отключить его, к чертовой матери, на электричестве сэкономим?
Сериал кончился, Лизавета с ребенком на руках выползла на кухню.
— Мам, у нас памперсы кончились.
Я отвернулась к плите и сделала вид, что не слышу. Пельмени сыпались в кастрюлю с глухим плеском, было такое впечатление, что я строю плотину для электростанции. Скверно, Лизавета кормит ребенка грудью, не могу же я держать ее на пельменях, они оба заболеют.
— Мам, так как насчет памперсов? — напомнила Лизавета.
— Никак! — отрезала я. — Денег нет и три дня не будет. Вот последняя еда. — Я кивнула на пельмени.
Моя курица вылупила глаза и вышла, она знает, что, когда я в плохом настроении, со мной лучше не связываться. Я прошла в комнату, где зять бурно переживал за компьютером.
— Ты скоро? — спросила я. — Мне надо переодеться…
— Сейчас, Наталья Евгеньевна, на пятый уровень уже вышел!
Я с тоской поглядела на его затылок. Неужели мой внук вырастет таким же идиотом? Чтобы отвлечься, я опять позвонила в офис Координатора и Людмиле. И там, и там никто не отвечал. Ну ладно, допустим, на Координатора наехали или просто фирма прикрыла лавочку, и он решил слинять, чтобы не платить аренду. Но я-то тут при чем? Пусть выплатит мне заработанное и катится ко всем чертям. Конечно, там не Бог весть что, но я не могу позволить себе работать даром, не в том я положении.
Мы молча поели пельменей, даже без сметаны, и Лизка, увидев, что денег действительно нет, что с моей стороны это не пустые угрозы, вызвала Валерика в коридор пошептаться. В результате шептаний Валерик оделся и вышел, а через полчаса вернулся с банкой варенья, банкой маринованных огурцов и пакетом памперсов. Как видно, его родители, напуганные перспективой того, что дети, сбежав от голодной жизни у тещи, могут поселиться у них, выплатили сыну отступного деньгами и натурой.
Считая свой долг выполненным, зять умиротворенно съел полбанки огурцов и отправился спать. Он любит подремать днем или вечером, мотивируя это тем, что ночью ему мешает спать ребенок. Я еще раз позвонила Людмиле, там опять никто не отозвался.
В субботу утром выяснилось, что у зятя в институте дела хуже некуда, он под угрозой исключения. Я подавила в зародыше подлую мысль, что хорошо было бы, если бы балбеса исключили и забрали в армию. Пусть его там кормит государство, а Лизку с ребенком я беру на себя. Так нельзя, все-таки он муж моей дочери и отец моего единственного внука.
У зятя было плохо с математикой — естественно, математика — это наука, для которой нужно обладать минимум десятью извилинами, а у зятя их полторы. В результате я все утро висела на телефоне, вызвонила своего давнишнего приятеля по работе Генку Толоконникова, он все-таки в свое время закончил матмех и кое-что помнил из математического анализа. Генка долго отнекивался, пока я не пригрозила, что расскажу его жене про его давнишний роман с лаборанткой Сашенькой из соседнего сектора. И хоть Генка хорохорился и кричал про прошлый век и что кого сейчас это волнует, но быстро притих и согласился решить все сорок задач, которые мой зять-осел накопил за полтора семестра. Договорились на воскресенье, а за это потом Валерик поможет Генке в гараже.