Мужчина рванулся из поддерживающих его рук и бросился к подъезжавшему поезду, потому что увидел, как букет плывет над толпой. Он едва успел втиснуться в закрывавшиеся двери. На следующей станции он перешел в соседний вагон, потом — дальше, пока не увидел лохматого человека с тем самым букетом. Выследить человека дальше было нетрудно — букет был лучше любого радиомаяка. Уже наверху кудлатый позвонил по телефону, потом записал что-то на той самой карточке. Пожалуй, можно вздохнуть с облегчением: это не противник, не конкурент. Судя по тому, как легкомысленно он относится к карточке с заказом, это — случайный человек, произошло просто дикое стечение обстоятельств. В помещение, куда вошел человек с букетом, посторонних не пускали, это, в общем-то, к лучшему, кашемировое пальто решило дождаться кудлатого чудака снаружи.
Ждать пришлось не очень долго — лохматый ушел одним из первых, разумеется, уже без букета. Чтобы проследить за ним до подъезда, пришлось угнать машину — к счастью, поблизости нашлась «пятерка» без сигнализации, а завести без ключа сможет и школьник.
Кудлатый в темноте, чертыхаясь, искал ступеньки. Он не заметил, как следом за ним в подъезд проскользнула бесшумная тень. Профессиональный удар по голове отключил его как минимум на десять минут. Теперь предстояло самое сложное: тщательно обыскать его в темноте, потому что пользоваться фонариком небезопасно, время еще не позднее, в подъезд могут войти. Вот бумажник… больше в карманах ничего интересного не было.
Мужчина в черном пальто спокойно вышел из подъезда, сел в машину и отъехал подальше в переулок. Там он осмотрел содержимое бумажника своей жертвы. Его ждал неприятный сюрприз — в бумажнике было две карточки примерно одинакового формата. На одной был напечатан номер телефона — судя по первым трем цифрам, телефон был недалеко от Технологического института, и всего три слова — Работа. Нина Ивановна. Это было похоже на обычную форму заказа. Вторая карточка была не так лаконична. Номер телефона там тоже присутствовал, но, кроме того, был следующий текст:
«Белая Галина вернет тебе любовь».
Черт, какая же из двух нужная? Скорее всего, первая: телефон и имя, никакой лишней информации. Что ж, пора приступать к выполнению заказа.
В старом Петербурге, неподалеку от станции метро «Технологический институт», есть район, который издавна называется Семенцы. Название это пошло оттого, что здесь квартировали солдаты лейб-гвардии Семеновского полка. Семенцы — тихий, достаточно глухой район, состоящий из шести улиц, пересекающих Клинский проспект. Чтобы запомнить названия улиц, точнее их порядок, старожилы придумали поговорку: Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины. По первым буквам слов поговорки идут улицы в Семенцах: Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская и Бронницкая.
В Семенцах на Подольской улице жила в коммунальной квартире Нина Ивановна Крупенина. Когда-то Нина Ивановна работала инженером в крупном военном НИИ, говорили, что инженером она была хорошим. Однако потребность в инженерах, даже в хороших, понемногу отпала, Нина Ивановна полгода не получала зарплату, потом смогла поступиться принципами (ей это было несложно, потому что голод не тетка) и устроилась работать в сомнительную коммерческую фирму телефонным диспетчером. Работа ее заключалась в том, чтобы отвечать на звонки людей, жаждущих трудоустроиться, и сообщать им, что они должны прийти такого-то числа по такому-то адресу, имея при себе двести (триста, четыреста, в зависимости от момента) рублей. Деятельность коммерческой фирмы заключалась в том, чтобы эти деньги у людей отбирать в обмен на неясные перспективы высокооплачиваемой работы. Нина же Ивановна про это не знала или, по крайней мере, не задумывалась. Платили ей немного, но у ее работы были дополнительные преимущества, для нее неоценимые. Во-первых, не нужно было тратить деньги на дорогу, а при ее заработке это была существенная статья расхода, и, во-вторых, она была избавлена от ежедневного непереносимого стресса: ей не приходилось рано вставать и втискиваться по утрам в битком набитый автобус, видеть вокруг озлобленные не выспавшиеся лица, выслушивать чью-то брань и сомнительные рассуждения о политике или о собственной внешности. Кроме того, меньше приходилось тратить и на одежду с обувью — зачем обновки, если никуда не выходишь?
Так и сидела Нина Ивановна дома, выбираясь только в магазин за продуктами да два раза в месяц в свою фирму за скудной зарплатой.
Этим утром Нина Ивановна проснулась довольно рано — ее разбудило смутное беспокойство. Она вышла на кухню вскипятить чайку и еще застала свою соседку Гертруду Болеславовну — интеллигентную женщину, которая почти весь день проводила со своей скрипкой в переходе метро. Однако сегодня Гертруда собиралась к своей дочке ждать там сантехника, потому что дочка с мужем работали с утра до вечера. Закрыв за ней двери и выпив чашку чая, Нина Ивановна занялась мелкими домашними делами, которые никогда не кончаются, сколько времени на них не трать. Телефон у нее был в пределах досягаемости, так что она как бы уже работала.
Но зазвонил неожиданно не телефон, а звонок на входной двери. Нина Ивановна вытерла руки фартуком и глянула в глазок. Время беспокойное, и хоть красть в их квартире было нечего, потому что скрипку Гертруда взяла с собой, собираясь вечером постоять немного в переходе, но, как говорится, береженого Бог бережет.
На лестничной площадке стояла незнакомая женщина средних лет, так же, как Нина Ивановна, по утреннему времени непричесанная, в халате и домашних шлепанцах. Вид у нее был весьма недовольный.
— В чем дело? — недоуменно осведомилась Нина Ивановна.
— В чем дело? Откройте! Вы меня заливаете!
Нина Ивановна испуганно загремела замками.
Протечки были ее кошмаром. В их доме такие ненадежные перекрытия, что достаточно было пролить на пол стакан чаю, чтобы у соседей снизу на потолке появилось пятно. Правде, эту женщину Нина Ивановна раньше вроде бы не видела, но кто знает, внизу квартира населенная, люди меняются часто, наверное, это новая жиличка…