Взгляд медленно скользнул вниз, и я увидела много крови. Засохшей был залит пол темницы, похоже, это моя собственная. Та, что не успела высосать из меня жадная вампирша. А вот на руках и груди была довольно свежая и ещё тёплая. Что бы это значило? Откуда?
Посмотрела вниз и надолго оцепенела. Рядом лежал труп собаки, мелкая дворняга с окровавленной шерстью на разорванной шее. Рука сама потянулась к лицу и нащупала тёплые разводы на губах, щеках и подбородке. А ведь во рту стоит солоноватый металлический вкус. А мои клыки… Нет… Этого не может быть. Так не бывает!
‒ Очнулась, девочка? Наконец-то.
Только сейчас я заметила, что не одна. У тяжёлой металлической двери стояла высокая сухощавая женщина в строгом чёрном костюме, с уложенными на затылке тёмными волосами и прикованным ко мне цепким взглядом.
‒ Что вы со мной сделали? ‒ просипела я.
‒ Думаю, ты и сама уже догадалась. Поступи мы иначе, ты бы уже давно была мертва.
Генеральша приблизилась ко мне, ногой откинула в сторону мёртвого пса и потянулась к моей шее. Только теперь я поняла, что была посажена на цепь, как собака. Под ухом звякнул замок, и Валлер сняла с меня металлический ошейник. Однако я продолжала сидеть, зажавшись в угол, и просто наблюдала за женщиной.
‒ Чем вы меня накачали? ‒ произнесла я через силу.
‒ О чём ты? ‒ равнодушно отозвалась генеральша, села за стол, за которым недавно восседал белобрысый вампир, и воззрилась на меня, высоко вздёрнув бровь.
‒ Не прикидывайтесь невинной овечкой… Я попала в другой мир, угодила в плен военных… Меня чуть не изнасиловали, высосали мою кровь, едва не убили, обратили в монстра… Я проснулась с собачьей кровью на губах… А теперь сижу в уголочке и преспокойно говорю об этом, как о походе по магазинам за новыми туфельками. Вот я и спрашиваю ‒ чем-вы-меня-накачали?.. Мля…
За время моей вялой речи с невнятными словами и проглоченными окончаниями генеральша поставила на стол локти, скрестила перед лицом пальцы и теперь хищно взирала на меня свысока, задрав надломленную бровь. Сложно не отметить невыгодный для меня типаж. Такие бабищи обычно заносчивы и стервозны, а также патологически ненавидят молодых девушек и из кожи вон вылезут, чтобы сорвать на них собственную тоску по увядшей молодости.
‒ Психотропные или наркотики здесь ни при чём, девочка, можешь не волноваться. Твоя апатия абсолютно нормальна для первого дня обращения. Ещё недавно ты пыталась уничтожить всё и всех вокруг и успокоилась, только утолив голод.
Я запрокинула голову и уткнулась пустым взглядом в потолок.
‒ Они всё это подстроили, ‒ нехотя сказала я. ‒ Ваши кровососы. Не думайте, что я буду благодарить вас за чудесное и… такое оригинальное спасение.
Какое-то время стояла тишина и Валлер наконец отходчиво сказала:
‒ Мне жаль, что так вышло. Это большая удача, что капитан Аскар нашёл меня и я успела вовремя. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через всё это, но тебя угораздило оказаться не в то время не в том месте и попасть в портал.
‒ Не нужны мне ваши сожаления… Я хочу домой.
‒ Прости, но ничего не выйдет. Ты не сможешь там выжить. Отныне ты обращённая, девочка. То есть, вурдалак. А значит, боишься солнечного света и жаждешь крови. Ты теперь хищник и не сможешь справляться со своей жаждой без контроля извне. Вернись ты домой, и через два дня улицы будут завалены трупами, а тебя очень быстро раскроют и уничтожат. Это урождённые вампиры, такие как лорд Морентон и леди Элиза, владеют собой и по условиям перемирия пьют только донорскую кровь. А обращённых вурдалаков, вроде тебя и Каина, к сожалению, приходится, образно говоря, держать на цепи.
Я свела брови и опустила чугунную голову, чтобы посмотреть на генеральшу.
‒ Вроде меня… и Каина?
‒ Это тот, кто обратил тебя.
‒ Плевать мне на его имя. Что дальше? Я буду пить кровь, сидеть на цепи или спать в гробу?.. Надолго вы продлили мне существование этим… обращением?
Она поджала тонкие губы и приподняла голову, чтобы смотреть на меня свысока.
‒ Очень скоро ты адаптируешься и всё поймёшь. Держать тебя на цепи или в гробу никто не собирается, девочка, не нагнетай и не накручивай себя. Обращённые ведут ночной образ жизни и раз в сутки пьют донорскую кровь, это самое большее, чем их существование отличается от существования обычных людей.
‒ Вы сказали — контроль…
‒ Да, ваша жажда убийства и крови требует особого отношения, ‒ признала генеральша и стала неторопливо постукивать длинными ногтями по столу. ‒ Поэтому вы носите на шее то, что сдерживает вашу кровожадную суть.