Решено! В этот вечер Валерий Катулл, Альбий Тибулл и Секст Проперций будут говорить с ней о любви. В переводе Вересаева.
«И ненавижу ее, и люблю! «Почему же?» - ты спросишь.
Сам я не знаю, но так чувствую я - и томлюсь!»
«Квинтию славят красивой. - А я назову ее стройной,
Белой и станом прямой. Все похвалю по частям.
Не назову лишь - красавицей. В Квинтии нет обаянья.
В теле роскошном таком искорки нету огня!»
«Лесбия вечно ругает меня. Не молчит ни мгновенья.
Я поручиться готов - Лесбия любит меня!
Ведь и со мной не иначе. Ее и кляну, и браню я,
А поручиться готов - Лесбию очень люблю!»
«Что тебе пользы сейчас расчесывать мягкие кудри,
Так или этак взбивать их шаловливую прядь?
Что тебе на щеки класть блестящий румянец, и ногти
Столь мастерски подстригать опытной в деле рукой?
Зря подбираешь ты плащ и зря ты меняешь одежды.
Обувью узкой такой ноги напрасно трудишь...
Видишь - иная мила, хоть и вовсе она не нарядна,
Хоть не лелеет кудрей хитростью долгих затей...»
- Лариса! Второй час уже, а ты не спишь!!! Завтра не встанешь! - голос матери перенес Ларису из Древней Италии в наше время. Засыпая, она счастливо улыбалась. А почему в нее нельзя влюбиться? У нее и прыщей почти нет, проходят, наконец! Скоро исчезнут совсем, и Золушка станет принцессой.
Вышло все так, да не совсем... Прыщи у Ларисы, действительно, исчезли (значит, врачи говорили, правду - возрастное!), и Лариса долго не могла привыкнуть к себе - иной, не похожей на ту, которую она привыкла видеть в зеркале. А принца все не было! Свое 27-летие Лариса встречала одна. С «пап-мамой».
И однажды... в читальном зале появился «ее» аспирант - нарядный и торжественный. Как всегда, встал в очередь к Ларисе. Сияя улыбкой, протянул ей бланк-заказ, на котором большими буквами было написано: «СПАСИБО!!!!!», выложил на столик перед Ларисой вместо дежурной шоколадки коробку конфет (Лариса неприметно вздохнула - «А розы?..») и объявил торжественно: «Ну, вот. Пришел прощаться. Целый год к вам ездил, это, знаете, не фунт изюма» (Господи, при чем тут изюм? - подумала Лариса. - Он что, здесь, при всех, объясниться решил?!) «Тетки» навострили уши и переместились поближе. Аспирант набрал в грудь побольше воздуха и радостно выпалил: «Защитился! Перед Вами, милая девушка, кандидат исторических наук! И-сто-ри-чес-ких! И не без Вашего участия, заметьте. Так что - поздравьте меня!»
Лариса просияла, лепетала какие-то подобающие случаю слова, что-то там - «от души» и «искренне рада». А он, интимно наклонившись к Ларисе, отвел ладонью ее золотисто-рыжую прядь («тетки», как по команде, замерли...) и прошептал в самое ухо: «Вы мой добрый ангел! Я Вас буду помнить всегда!». После чего картинно поклонился, как артист со сцены, и торопливым шагом направился к выходу. Остолбеневшая Лариса осталась стоять с его бланком-заказом в руках. Снова пробежала глазами текст: «Спасибо» и пять восклицательных знаков. И больше ничего! Больше ничего... Опомнившись, Лариса сунула бланк в карман. «Телефон! Телефон свой оставил!» - шептались догадливые «тетки».
Телефона на бланке не было. Больше аспирант в библиотеке не появлялся. Да и зачем? Диссертация готова...
- Где же твой-то? Что не приходит? Поругались вы, что ли?» - донимали Ларису библиотечные «тетки». Их одолевало любопытство. У «теток» все уже было позади - и свидания, и свадьба, и любовь, наверное, тоже осталась позади, и они лезли к Ларисе в душу, как в каталожный ящик, - не спрашиваясь, бесцеремонно, по-свойски. Лариса улыбалась в ответ, пожимала плечами - мол, понимайте как хотите! Мне-то что! Нужен он мне...
Нужен! Ох как нужен был Ларисе новоиспеченный кандидат наук со смешной фамилией Колбасин. Она даже осмелилась «примерить» на себя его фамилию, и решила оставить свою - Герасимова. Лариса Герасимова - тоже, конечно, звучит не гладко, но все-таки лучше, чем Колбасина. Давно ли это было? Давно ли «тетки» шутили: «Лариса, вон Сарделькин твой пришел... или как его? Котлеткин? Пельмешкин?» И вот - все закончилось. Окончен роман, которого не было, - этот придуманный ею от одиночества и скуки роман, затянувшийся как мексиканский сериал - на целый год. Роман, в который уверовала вся библиотека и в который Лариса почти поверила сама...
С того дня отношение к ней сотрудников неуловимо изменилось. Приходя на работу, Лариса встречала вопросительные (вопрошающие!) взгляды и «загадочные» улыбки (которые вовсе не казались ей загадочными. Неуместными казались!). Не в меру любопытные библиотечные «тетки» втихомолку шептались о ней, обсуждали ее, осуждали, жалели... Лариса, конечно же, все видела, и ей было неприятно. Разве она это заслужила? Что она такого сделала, в чем провинилась?