- Они оба весело смеялись надо мной, а старый граф при этом самодовольно объяснил, как умно он все обстряпал. Совсем так же, как только что нечто похожее делал твой управляющий Мэйдок. Дед всегда презирал мою цыганскую кровь и искал какой-нибудь способ избавить от неё род Эбердэров. Сначала ему мешала долгая болезнь первой жены, но едва бедняга скончалась, он женился вторично. Однако Эмили так и не смогла зачать ему наследника, хотя он очень старался.
- Ты лжешь, - сдавленно выговорил Майкл. - Зачем твоему деду было идти на все эти ухищрения, если ты и так должен был унаследовать все его состояние?
- Ты недооцениваешь его изобретательность, - сухо ответил Никлас. - Он приготовил несколько явно сфабрикованных документов о браке моих родителей и о моем рождении. Если бы ему удалось родить ещё одного сына, он уничтожил бы настоящие бумаги, а фальшивые отнес бы адвокату и с прискорбием сообщил бы ему, что желание иметь наследника заставило его поверить, что мое происхождение законное, однако теперь он больше не в силах обманывать себя. Я был бы лишен наследства и выброшен за ворота, как мусор, каковым он всегда меня считал.
Клер тихо воскликнула:
- Я видела эти фальшивки, копии настоящих документов! Помнишь, я нашла их в семейной Библии, и ты их сжег. Он посмотрел на нее.
- Теперь ты понимаешь, почему я был тогда так зол?! - Снова повернувшись к Майклу, он продолжил свой рассказ:
- Итак, Эмили не смогла родить моему деду ребенка, и ему пришлось искать другой способ оставить меня с носом. Он всегда был похотливым старым козлом, хотя старался, чтобы о его делишках не знали, - как же, ведь это могло пошатнуть его репутацию ревнителя благочестия. Поскольку Кэролайн уже тогда была его любовницей, ему пришла в голову мысль выдать её замуж за меня. Она согласилась - думаю, из-за того, что возможность поучаствовать в столь утонченном разврате приятно щекотала её нервы. Черт побери, да она могла даже предложить весь этот план сама!
- Причина, по которой мой любящий дед объяснил мне все это столь охотно, была проста: Кэролайп только что сообщила ему, что ждет ребенка. Дед ликовал, потому что был абсолютно уверен, что этот ребенок от него и что это мальчик, так что отныне род Дэйвисов будет избавлен от моей грязной цыганской крови. Хотя он не сможет помешать мне самому наследовать титул, зато когда я умру, наследником станет сын моего деда. Прелестная комбинация, не так ли? - Голос Никласа зазвучал ещё более едко. - А потом он сказал, какая замечательная умница Кэролайн и как ловко она предохранялась, чтобы ни в коем случае не забеременеть от меня. Лично я думаю, что поскольку он, как ни старался, так и не мог сделать ребенка Эмили, ребенок Кэролайн был скорее всего от тебя, Майкл, хотя теперь это уже и не важно.
Как же мне хотелось убить их обоих! Но я не дотронулся до них и пальцем. Вместо этого я сказал, что сейчас же увезу Эмили в Лондон, и там мы с ней начнем два самых безобразных бракоразводных процесса в истории Британии, с тем чтобы мой дед и Кэролайн предстали перед всеми в своем истинном свете. Я унаследовал кое-какие деньги от своей бабушки, так что у меня были средства на судебные расходы.
Его руки судорожно сжались в кулаки.
- Пожалуй, меня можно обвинить в том, что я довел деда до смерти. Прелюбодеяние, предательство и инцест нисколько его не волновали, но вероятность того, что все это откроется, как видно, потрясла его, и с ним случился удар, едва только я вышел из его комнаты, чтобы отправиться к Эмили. Он скончался в своей собственной спальне, а Кэролайн, я полагаю, сделала все, чтобы уничтожить следы их преступных любовных утех. Затем она прихватила с собой драгоценности и, несмотря на бушевавшую грозу, бросилась к тебе, поскольку укрыться под твоим крылом явно казалось ей наилучшим выходом.
И даже когда Кэролайн умирала, ей сопутствовала удача: камердинер моего деда явился в спальню Эмили, чтобы сообщить ей, что её супругу плохо, и застал нас вместе, причем Эмили была в ночной сорочке. Поэтому обвинение в адюльтере пало на неё и на меня, а Кэролайн умерла с репутацией праведницы, жестоко преследуемой бессердечным мужем.
- Ты лжешь, - снова сказал Майкл, лицо его было мертвенно-бледным. - Ты придумал все это, чтобы замаскировать свои собственные гнусные дела. В это мгновение заговорила Клер.
- Лорд Майкл, теперь жена Никласа - я, - тихо проговорила она. - Наши отношения до свадьбы нельзя было назвать безоблачными, и думаю, на месте Никласа многие мужчины не выдержали бы и прибегли к силе. Но только не Никлас. Я, знающая его лучше, чем кто-либо другой, клянусь вам, что он просто не способен дурно обращаться с женщиной, так что жалобы Кэролайн были явной ложью.
Пока Майкл колебался, Никлас начал медленно, шаг за шагом приближаться к нему.
- Послушай, Майкл, за все те годы, что мы знали друг друга, я сказал тебе хоть единое слово лжи? - Он остановился и затаил дыхание, увидев, что в зеленых глазах Майкла опять блеснуло что-то безумное.
- Нет, мне ты не лгал, - хрипло сказал Майкл, - но я видел, как ты лгал другим. Ты без зазрения совести выдумывал невероятные истории о том, что ты наследник индийского магараджи или турецкий воин, или Бог знает кто еще. Потом мы покатывались со смеху, вспоминая, с каким убедительным видом ты выдавал все это вранье. У тебя был такой дар убеждения, что одна из самых алчных куртизанок Лондона легла с тобой в постель бесплатно, потому что была уверена, что ты - член королевской семьи. Так почему же я должен тебе верить?
- То, о чем ты говоришь, было лишь невинной игрой. Но я никогда не лгу своим друзьям. - Никлас снова медленно двинулся вперед. - Господи Иисусе, да если бы я сейчас лгал, неужели бы я придумал историю, столь для меня унизительную? Историю о том, как мне наставил рога мой собственный дед? Да ведь сама мысль о таком вызывает тошноту, к тому же сам я в этом фарсе выгляжу слабовольным болваном. Нет уж, я предпочитал, чтобы меня считали монстром, который своим низменным себялюбием погубил собственную семью.
Сделав последний шаг, он встал лицом к лицу с Майклом.
- Уезжая за границу, я не думал, что когда-нибудь вернусь. Но бегство не избавило меня от моей боли, так же как возвращение в действующую армию не уменьшило твоей. Убийство тоже не принесет тебе облегчения. - Он протянул руку. - Дай мне пистолет.
Майкл попятился назад, и пистолет опустился дулом к земле. Лицо лорда Кеньона было бледно, как у мертвеца, он дрожал всем телом.
Никлас молча взял пистолет из его безвольно повисшей руки, и, разрядив оружие, отбросил его в сторону.
Майкл вдруг бессильно упал на землю и закрыл лицо руками.
- Я знал: то, что я делаю, было неправильно, дурно, - с мукой в голосе проговорил он. - Но я не мог оторваться от нее, несмотря на то что это означало предательство по отношению ко всему, во что я верил.
Клер подошла и встала рядом с ним на колени.
- Любить и быть любимым - это самая могучая из человеческих потребностей, - сказала она с глубоким состраданием. - То, что Кэролайн оказалась недостойна вашей любви, было трагедией, но не преступлением. - Она мягко взяла его руки в свои. - Я понимаю, это было ужасно - разрываться между двумя близкими людьми, по сейчас все это уже в прошлом. Не мучьте себя больше.
- То, что я сделал, непростительно, - безжизненным голосом сказал он.
- Нет ничего непростительного, если человек искренне раскаялся.
В голосе Клер звучала сила, напомнившая Никласу её отца. Ее доброта и теплая уверенность проливали бальзам па его душу, и он вдруг почувствовал, что его собственная горечь начала куда-то уходить. Что сделано, то сделано; он не должен позволить своему гневу отравить свою нынешнюю жизнь, жизнь с Клер.
Майклу было ещё труднее, чем ему. Он поднял голову, по его худым щекам текли слезы.
- В Лондоне я назвал вас шлюхой и чуть было не убил вашего мужа. Вы можете простить такое? Я бы не смог.
- Но вы все же не убили Никласа, - Клер откинула волосы со лба Майкла, как будто он был одним из её маленьких учеников, - Важны не слова, а поступки. Как вы ни пытались, вы не могли заставить себя окончательно и непоправимо предать вашу дружбу. - Она бросила умоляющий взгляд на Никласа, молчаливо прося его о помощи.