- Я работал в восточной лаве. Ну, как жизнь? Как работа?
- Работа-то легкая, - грустно ответил Хью, - но уж больно одиноко сидеть весь день в темноте. И крысы, сэр. Они такие противные.
Оуэн взял одну из своих свечей, зажег се и протянул мальчику.
- Разве отец не даст тебе свечу? Хью покачал головой.
- Он говорит, что они слишком дорогие для парня, который зарабатывает только четыре пенса в день.
Никлас нахмурился. Этот ребенок работает в таком аду всего за четыре пенса в день? Ужасно...
Оуэн вынул из кармана леденец и протянул его Хью.
- Увидимся на обратном пути. Они вошли в дверь и двинулись дальше. Когда Хью уже не мог их слышать, Никлас спросил:
- Какого черта такой маленький ребенок делает в шахте?
- Его отцу нужны деньги, - зло сказала Клер. - Мать Хью умерла, а его отец, Най Уилкинс - жадная пьяная скотина, он привел мальчика в шахту, когда тому было всего пять лет.
- Половина здешних шахтеров ходит в молельню, а другая половина - в кабак, - добавил Оуэн. - Пять лет назад наша Клер встала в молельне и сказала, что дети должны ходить в школу, а не работать в шахте. Обсуждение было очень бурным, но в конце концов каждый мужчина в Сионской молельне обещал, что не пошлет своих детей на шахту, пока им не исполнится десять лет.
- Да, осадить её посмеет только очень смелый мужчина, - заметил Никлас. Жаль, что меня там не было. Вы молодец, Клер.
- Я делаю то, что могу, но этого слишком мало, - мрачно сказала она. - В шахте до сих пор работает по меньшей мере дюжина мальчиков такого же возраста, как Хью. Они целыми днями сидят в темноте у дверей, которые открывают и закрывают доступ воздуха в выработки.
Они прошли мимо штрека, вход в который был забит доской.
- Почему вход в эту выработку заколочен? - спросил Никлас.
Оуэн остановился.
- Там, в конце, порода внезапно меняется, и угольный пласт исчезает. - Он недоуменно сдвинул брови. - Но почему забили вход? В шахте полно таких выработок, и входы в них ничем не загорожены.
- Наверное, в этой слишком много удушливого газа, - предположила Клер.
- Скорее всего, - согласился Оуэн.
Они двинулись дальше, время от времени прижимаясь спинами к неровной стене, чтобы пропустить очередную тележку. В конце концов они добрались до западной оконечности выработки. Здесь в узком, неправильной формы забое около дюжины человек работали кайлами и совковыми лопатами. Бросив на вновь прибывших беглые равнодушные взгляды, они молча продолжали делать свое дело.
- Это забойщики, - объяснил Оуэн. - По мере того, как они рубят уголь, деревянные стойки передвигают вперед, чтобы потолок не обвалился.
Они молча смотрели на работу забойщиков. На стены с помощью мягкой глины были прилеплены свечи, так что руки шахтеров оставались свободными. Возле каждого из них стояла тележка, в которую они грузили уголь, поскольку забойщику платили сдельно, в зависимости от количества добытого. Никлас изумленно смотрел на их позы. Чтобы добраться до угля, один стоял на коленях, другой лежал на спине, третий согнулся в три погибели, врубаясь в нижнюю часть пласта.
Взгляд Никласа остановился на забойщике, который рубил уголь в самом конце выработки.
- У него же нет свечи, - тихо сказал он. - Как же он видит?
- А он и не видит, - ответила Клер. - Блитин слепой.
- Вы говорите серьезно? - Никлас едва верил своим ушам. - Но как может слепой работать в шахте? И потом, откуда ему знать, что он рубит: уголь или пустую породу?
- Он определяет это на ощупь и по стуку кайла, - ответил Оуэн. - Блитин знает здесь каждую выработку как свои пять пальцев. Однажды, когда вода погасила все свечи, он вывел шестерых из нас в безопасное место.
Один из забойщиков сказал:
- Пора закладывать новый заряд. Другой забойщик выпрямился и отер пот с лица.
- Да, пора. Бодвилл, твоя очередь.
Широкоплечий коренастый шахтер молча положил кайло, поднял большую ручную дрель и начал сверлить породу. Остальные сложили свои инструменты в тележки и покатили их прочь. Прижавшись к стене, чтобы пропустить их, Оуэн объяснил:
- Когда он просверлит достаточно глубокую дыру, то заложит в нес порох, а потом подожжет фитиль.
- А потолок от взрыва не обвалится?
- Не обвалится, если все будет сделано правильно, - ответила Клер.
В её голосе звучало едва сдерживаемое напряжение. Казалось, что она и сама вот-вот взорвется. Никлас было удивился, но тут же догадался, в чем дело, и разозлился на себя за непонятливость. Он совсем было позабыл, что здесь погиб её отец, но она об этом помнила: по её окаменевшему профилю было ясно видно, чего ей стоит находиться в шахте. Никласу захотелось обнять девушку, сказать слова утешения, по он подавил этот порыв. Судя по выражению её лица, она не нуждалась в сочувствии.
Последним свою тележку катил приземистый забойщик с массивными буграми мышц и физиономией забияки. Поравнявшись в Никласом, он вдруг остановился и прищурился.
- Эге, а я вас знаю! Вы ведь цыганский граф, так?
- Иногда меня так называют. Забойщик сплюнул.
- Скажите вашему дружку лорду Майклу, чтобы получше приглядывал за Мэйдоком, а то старина Джордж уж больно хорошо живет. Слишком хорошо для управляющего. И, повернувшись к своей тележке, покатил её дальше. Когда забойщик скрылся из виду, Никлас спросил:
- Оуэн, как ты думаешь, Мэйдок ворует?
- Откуда мне знать? - сказал Оуэн. Он явно испытывал неловкость. - Нельзя обвинять человека без доказательств.
- Ты слишком добр, - сказала Клер. - Когда владелец беззаботен, а управляющий жаден, без воровства дело не обойдется.
- Если это правда, - заметил Никлас, - и Майкл об этом узнает, мне бы не хотелось оказаться на месте Мэйдока. У Майкла всегда был крутой нрав.
Бодвилл вытащил дрель из дыры и начал закладывать порох.
- Нам пора идти, - сказал Оуэн. - На обратном пути я хочу вам ещё кое-что показать.
Немного пройдя, они свернули в выработку, которая привела их в просторную галерею, потолок которой поддерживали массивные каменные столбы. Подняв свечу, чтобы осветить побольше пространства, Оуэн пояснил:
- Эту лаву со столбами я и хотел вам показать. Если пласт угля широкий, его обычно разрабатывают именно таким способом Тут есть свои преимущества, но вполне возможно, что половина угля все же остается в столбах.
Заинтригованный, Никлас пригляделся к ближайшему столбу и увидел, что его шершавая поверхность черна и поблескивает в свете свечи. Это явно был уголь.
- Береги голову! - внезапно крикнул Оуэн и, схватив Никласа за руку, дернул его назад.
На то место, где только что стоял Никлас, рухнул кусок породы и, ударившись об пол, разлетелся на куски.
Потрясенный Никлас посмотрел на неровный потолок галереи.
- Спасибо, Оуэн. Как ты сумел вовремя его увидеть? Оуэн усмехнулся.
- Бог сотворил пещеры, и там с потолками все в порядке. А в шахтах, поскольку их создал человек, все то и дело рушится и обваливается. Если работаешь в шахте, поневоле научишься смотреть, что у тебя над головой. Чтобы быть шахтером, нужна сила и сноровка.
- Хорошо, что здесь работаешь ты, а не я. Цыган бы умер, если б его заставили работать в таком месте.
- Умереть нетрудно - особенно в этой шахте. - Оуэн повел свечой, освещая галерею. - Мэйдок хочет начать добывать уголь из этих столбов. Говорит, что оставлять их как есть невыгодно.
Никлас нахмурился.
- Но ведь тогда потолок галереи обвалится, не так ли?
- Очень может быть. - Оуэн махнул рукой в сторону деревянной стойки. Если поставить достаточно таких вот стоек, потолок выдержит, но Мэйдок жалеет деньги на крепеж.
Никлас состроил гримасу.
- Я уже испытываю к мистеру Мэйдоку глубокую неприязнь, а ведь я с ним ещё даже не знаком.
- Подождите, пока познакомитесь, - зло сказала Клер. - Тогда ваша неприязнь перейдет в отвращение.
- Так говорить нельзя, Клер, это не по-христиански, - мягко укорил её Оуэн. - Пойдем, нам пора уходить.
Свернув вслед за ним в боковую выработку. Клер виновато сказала:
- Ты прав. Мне не следовало так говорить. Никлас был рад, что они возвращаются. Шагая вслед за Клер, он посматривал то на потолок, то на её грациозно покачивающиеся бедра. Пора было подумать, как он использует право на сегодняшний поцелуй.