Когда Клер, Никлас и Майкл подняли руки, из укрытия выступил Уилкинс и нацелил свое ружье в Никласа. Сложением шахтер походил на лорда Майкла - он был так же высок и длинноног, и Клер подумала, что, должно быть, именно его они видели возле хижины в ночь, когда их пытались убить.
Глаза Майкла сузились так, что стали похожи на щелки. - Полагаю, именно вы украли футляр для визитных карточек из моего кабинета.
- Да, и там же я нашел сегодня записочку Эбердэра. - В глазах Мэйдока светилось злорадство. - Вы ведь никогда не воспринимали меня всерьез, верно? Я для вас был всего лишь наймит, вышедший из низов. Вы, возможно, воображаете, что я даже не умею пользоваться этим ружьем, но вы не правы - я чертовски хороший стрелок. Я упражнялся, стреляя дичь на вашей земле, пока вы в дальних краях постреливали во французишек. Я чуть не попал в Эбердэра - с такого дальнего расстояния, с какого и армейский снайпер мог бы сплоховать. - Он утробно хохотнул. - Я умнее тебя, Кеньон, и сильнее тебя, и теперь я наконец приберу к рука то, что должно быть моим.
- И что же это? - холодно поинтересовался лорд Майкл.
- Шахта, милорд, шахта. Я вкалывал и потел на пей долгие годы, и она должна принадлежать мне. - Его глаза зло вспыхнули при мысли о совершенной по отношению к нему несправедливости. - Именно я сделал её такой прибыльной. До того прибыльной, что даже после отсылки тебе приличных сумм, чтобы ты не заподозрил неладное, мне ещё оставалось предостаточно. А ты был слишком туп, чтобы заметить, что я тебя обкрадываю.
- Вовсе нет. - Майкл смотрел на управляющего, ни на миг не отводя глаз, словно тигр, изготовившийся к прыжку. - Я знал, что ты воруешь, просто меня не интересовали детали. Я собирался узнать их потом, после того, как решу другие проблемы, вызванные твоим дурным управлением.
На лице Мэйдока мелькнуло выражение злобы. Клер напряглась: может быть, Майкл говорит все это нарочно, пытаясь спровоцировать его?
По-видимому, эта же мысль пришла в голову и Никласу. До сих пор молчавший, он вдруг спокойно сказал:
- Все это очень интересно, но при чем здесь я? У нас с вами была одна короткая ссора, когда я наведался на шахту, но, по-моему, этого недостаточно для того, чтобы хладнокровно убивать меня и мою жену.
- Я презираю вас обоих. Хотя ваша кровь и подпорчена цыганской примесью, но вы все же граф. А кто такая эта набожная сучка, как не вышедшая из грязи деревенская девчонка? Ни у вас, ни у неё нет моего ума, моего честолюбия, однако вы оба, не приложив к этому никаких усилий, купаетесь в богатстве. Мэйдок глумливо ухмыльнулся. - Но в одном вы правы - вас я ненавижу не так сильно, как Кеньона. Вот поэтому-то я и решил подарить вам легкую смерть, оставив неопровержимые улики, доказывающие, что в ней повинен Кеньон.
Он снова нагло осклабился.
- Ох, как же мне хотелось увидеть, как благородный лорд Майкл Кеньон предстанет перед судом и будет казнен за убийство! Говорят, что повешение мучительная казнь, но уверен, что публичное унижение было бы вдвое мучительнее. Ты так старался показать, что ты здесь хозяин, и где бы все это закончилось? На эшафоте!
Увидев, как исказилось лицо Майкла, Клер подумала, что Мэйдок очень хорошо понимает натуру своей жертвы, однако когда Майкл ответил, в голосе его прозвучала ирония:
- Как жаль, что вы лишились такого прекрасного развлечения.
Мэйдок пожал плечами.
- Одна из составляющих ума - это гибкость. Поскольку мне не удалось убить Эбердэра и свалить вину на тебя, Кеньон, теперь я просто-напросто пристрелю вас обоих. Твоя ненависть к Эбердэру широко известна, так что все подумают, что вы застрелили друг друга, а эта настырная леди угодила в перекрестный огонь. Жаль, конечно, станут говорить в Пенрите, что все так вышло, но чего ещё ждать от цыгана и полоумного военного, свихнувшегося на полях сражений?
Лицо Мэйдока приняло ещё более издевательское выражение.
- А когда осядет пыль, вдруг откуда ни возьмись отыщется ловко подделанное дополнение к вашему завещанно. Из него будет следовать, что в награду за верную службу вы отписываете мне ваше шахтное дело, Брин-Мэнор и ещё пять тысяч фунтов стерлингов. Я достаточно умен, чтобы не пытаться завладеть всем вашим состоянием - это вызвало бы подозрения у вашей семьи. Нет, я удовольствуюсь шахтой, поместьем и небольшой суммой наличными. Когда вы оба умрете, я стану самым могущественным человеком в долине.
Он чрезвычайно кичился своим умом, и Клер подумала: а нельзя ли использовать эту его слабость против него? Потребность в похвальбе уже заставила его излишне затянуть всю эту жуткую сцену; любой здравомыслящий человек на его месте пристрелил бы их всех без лишних слов. К тому же он совершал ту же самую ошибку, в которой только что обвинил Майкла, недооценивал своих противников.
Но тут Клер бросила взгляд на Уилкинса, и её забрезжившая было надежда разом угасла. Уилкинс совсем не походил на человека, которого можно отвлечь от его смертоносной задачи. Клер почувствовала, что ещё немного - и её охватит панический ужас. Она верила в загробную жизнь и считала, что её душа сейчас готова предстать перед Создателем. Однако, хотя смерть и не страшила её, она ещё не хотела умирать; лишь бы не теперь, когда они с Никласом только что нашли друг друга!..
- Спасибо за то, что ответили на мои вопросы, - сказал Никлас с подчеркнутой вежливостью. - Мне было бы очень неприятно отправляться на тот свет в неведении. - Он устремил на Майкла пристальный взгляд. - Тебе следовало действовать быстрее, Майкл. Теперь ты упустил свой шанс убить меня собственноручно.
Возможно, Клер это только почудилось, но похоже, Никлас и Майкл что-то говорили друг другу глазами. Сердце у неё екнуло; хотя и Никлас, и Майкл умели драться, они были не вооружены. Что могли они сделать голыми руками против двух нацеленных на них ружей?
Внезапно она с леденящей душу ясностью поняла: нет смысла смиренно ждать, когда их всех перестреляют. Никлас и Майкл наверняка думают то же самое. В любой момент они могут броситься на вооруженных головорезов и, возможно, погибнуть, потому что слабая надежда все-таки лучше, чем никакой, а умереть в бою достойнее, чем покорно ждать, когда тебя убьют.
Клер лихорадочно обдумывала ситуацию. Их, мишеней, трое, а ружей всего два, и оба однозарядные. Если оба ружья выстрелят, то начнется рукопашная схватка, а в таком состязании она уж точно сделала бы ставку на "Падших ангелов".
Поскольку Клер была женщиной, Мэйдок и Уилкинс не обращали на неё особого внимания. Ближе всего к ней был Уилкинс; если она бросится на него, то ему придется повернуть ствол ружья в её сторону, и это даст Никласу и Майклу те решающие секунды, которые им так нужны.
Злорадный голос Мэйдока прервал стремительный ход её мыслей.
- Читайте молитвы, если верите, что от них есть толк. Уилкинс, возьми на себя Эбердера и его жену. Кеньона я прикончу сам, он мой.
Прежде чем Клер успела осуществить свой нелепый план, Никлас сказал:
- Подождите. Уверен, вы сочтете меня сентиментальным дураком, но перед смертью мне бы хотелось поцеловать жену - на прощание.
Мэйдок с проснувшимся интересом оглядел Клер, как будто увидел её в первый раз.
- А знаешь, ты превратилась в весьма аппетитную бабенку. Говорят, что в глубине души все дочки проповедников - шлюхи. Уж ты-то точно такая, иначе не развела бы ноги перед цыганом. Уилкинс, погоди убивать се. Мы сможем с ней малость позабавиться, после того, как прикончим мужчин. - Он кивнул Никласу. Ладно, давай целуй её. И постарайся получше, чтобы как следует разогреть се для нас.
В глазах Никласа вспыхнула убийственная ярость. У Клер замерло сердце: если он сейчас кинется на Мэйдока, он обречен. Она закусила губу, чтобы не закричать, взглядом умоляя мужа сдержаться.
Никлас, скрипнув зубами, умудрился обуздать свой гнев, и вплотную подошел к Клер. Когда он заговорил, голос его звучал тихо, но от этого в словах было не меньше силы:
- Я люблю тебя, Клер. Жаль, что я не сказал тебе этого раньше.
Она была так потрясена, что чуть было не прослушала то, что он прошептал, когда наклонился, чтобы поцеловать ее:
- Когда я толкну тебя на землю, откатись вон за ту стену, а потом беги со всех ног.