– Да ну брось, Йоланда, – говорит Ма, – одной с ребенком тяжело, тем более в семнадцать лет.
– Плевать! Решила быть взрослой, теперь пускай и пашет как взрослая. Сама!
Аиша часто моргает.
А мне вдруг становится ее ужасно жалко.
– Если он от меня, тебе не придется возиться в одиночку, ясно? Буду приходить и помогать!
Пять секунд назад она была готова заплакать. А теперь ухмыляется.
– Без шуток? А что скажет твоя девчонка?
Спросила бы что полегче. Если ребенок не мой, то Лизе и знать ни к чему, а вот если мой…
– Не переживай за нее, – хмыкаю.
– Мне-то что? Это тебе надо переживать. Эта задавака мигом тебя бросит.
– Эй, не надо о ней так!
– Подумаешь! По тебе сохнут все девчонки Садового Перевала, а ты связался со снобкой из католической школы… Ладно, все равно ребенок не твой. Сейчас выдадут результаты, я отвезу его к настоящему папаше, и мы станем жить семьей!
– Аиша Робинсон! – слышится голос медсестры, и мы все оборачиваемся. Вот оно!
– Давай, иди! – командует Йоланда.
– Как глупо все, – фыркает Аиша, вставая со стула.
– Глупо крутить с двумя парнями разом! – бросает вслед ее мать. – Теперь вот и расхлебывай.
Вот сцепились-то… Нет, у нас с матерью тоже случаются разборки, но не на людях!
Вскоре Аиша возвращается и сует матери в руки конверт.
– Вот, убедись, что я права! Смотри первая.
Миссис Робинсон достает из конверта бумаги и читает. По ее самодовольному виду легко догадаться, что там написано.
– Мои поздравления, Мэверик! – ехидно произносит она, глядя на дочь. – Ты отец.
Проклятье!
– Боже! – Мама хватается за голову. Понятно, одно дело – говорить, что он мой, и совсем другое – знать наверняка.
Аиша выхватывает у матери результаты анализа, пробегает глазами, и у нее вытягивается лицо.
– Ни хрена себе!
– А ты-то чего злишься? – возмущаюсь я.
– Он должен быть от Кинга! На что мне сдалась твоя задница?
– А мне твоя на что?
– Мэверик! – одергивает меня Ма.
Мой сын разражается громким ревом.
Сурово на меня зыркнув, Ма подхватывает его на руки.
– Что тебе не так, Боец? – Над прозвищами ей долго думать не приходится. Принюхивается и морщит нос. – Все ясно… запасные подгузники есть?
– В сумке, – бормочет Аиша.
– Бери сумку, Мэверик! Сейчас разберемся.
Внезапно у меня есть сын, и он испачкал подгузник.
– Я не знаю, как их менять.
– Самое время научиться. Идем!
Мама решительно шагает к женскому туалету. Мне что, и туда за ней идти? Еще не хватало! В дверях она оборачивается.
– Ну же, Мэверик!
– Да нельзя мне туда!
– Никого нет, не бойся. Ничего не поделаешь, в мужских туалетах пеленальных столиков пока не ставят.
Черт, вообще не круто. Захожу следом. Малой вопит как резаный, и теперь ясно почему: воняет же. Ма сует ребенка мне, чтобы залезть в сумку, и я вытягиваю руки, чтобы не запачкаться самому.
– Здесь куча одежды! – качает головой она, роясь в сумке. – Посмотрим, есть ли там пеленка. Если нет… Неважно, вот она. – Ма расстилает пеленку на столике. – Давай, клади его сюда.
– А вдруг свалится?
– Не бойся. Вот так, – говорит она, когда я кладу малыша. – Теперь расстегни на нем…
Что она говорит дальше, я не слышу: мой взгляд прикован к сыну. Прежде я смотрел на него и удивлялся, что бывают такие маленькие люди. А теперь вдруг понял, что он мой собственный, без вопросов.
Хуже всего то, что и я теперь его собственный.
Мне страшно. Я попал. Всего месяц, как исполнилось семнадцать, и уже отвечаю за другого человека. Нужен ему. Без меня он не может. Будет звать меня папой…
– Мэверик! – Чувствую на плече мамину руку. – Помни: я с тобой, окей? – И она сейчас не только пеленки имеет в виду.
– Окей.
С ее помощью я худо-бедно справляюсь с подгузником. Еще и медсестра заглядывает и начинает давать советы: мама и сама давненько этим не занималась. Малой хоть и чистый уже, все равно бузит. Ма прижимает его к себе и гладит по спинке.
– Все хорошо, Боец, – воркует она, – все хорошо.
Он сразу успокаивается, будто только и ждал этих слов. Я забираю сумку, и мы возвращаемся в приемную. Люлька так и стоит на полу, в ней валяются бумаги с результатом теста.
Миссис Робинсон нигде нет. Как и ее дочери.
3
– Вот зараза! – шипит Ма. – Я не про Аишу, а про ее родительницу…
Она не перестает ругаться всю дорогу из клиники.
Я думал, они просто вышли наружу подышать, но нет, они уехали. Медсестра сказала, что напомнила им про забытую автолюльку, но миссис Робинсон заявила: «Нам она больше не нужна» – и вытолкнула Аишу за дверь.