«Может, эти двое, как и Анатолий, идут к партизанам?» — подумал Олег и произнес:
— Помочь им надо.
— Дать бы им гранату или наган… — мечтательно сказал Женька.
— У нас в Опочке с Ванюшкой Шпилькиным десяток гранат припрятано. И наган есть. Даже мина.
— Так то в Опочке, — разочарованно произнес Женька.
— Дать им хотя бы какую железяку, — продолжал размышлять Олег. — Откроет полицай дверь амбара, а они его железякой по башке.
Женька вскочил на ноги, побежал за угол дома и вскоре вернулся, помахивая над головой шкворнем от телеги:
— Подойдет?
Ребята единодушно решили, что шкворень тоже оружие, когда иного под рукой нет.
Дед Яшка сошел с крыльца амбара, уселся на серый валун, достал кисет. Пока он крутил папиросу, раскуривал ее, ребята подкрались к амбару с противоположной от дверей стороны, отыскали в стене щель и сунули в нее шкворень. Женька зашептал:
— Дяденьки, берите. Может, сгодится.
Потом ребята отбежали назад к канаве. Нетерпеливо стали ждать, когда вернется полицай. Однако задержанные рассудили иначе. Они подсунули железяку под дверь амбара и сдернули ее с петель.
Махнув мальчишкам рукой на прощание, таинственные незнакомцы поспешили к лесу.
Кто были эти люди? Позже Олег слышал от брянцевских ребят, что эти двое вновь приходили в деревню, но уже с оружием. Искали полицая, да тот куда-то скрылся.
«ОПЕРАЦИЯ» НА ЛЫСОЙ ГОРЕ
Полдень. Однако в поле прохладно. Июльское солнце затерялось за серым месивом туч. К вечеру обязательно пойдет дождь, если ветер, который дует, со стороны Великой, не разгонит эти тучи. Но это и хорошо, что прохладно: легче идти.
«Теперь до Лысой горы недалеко», — подумал Олег, едва поспевая за споро шагающим Ванюшкой Шпилькиным.
Ванюшка, приминая густую траву, петляет между кустами ивняка. Олег видит перед собой худенькую фигурку друга, затылок, заросший светло-русыми волосами. Из-под ситцевой старенькой рубашки отчетливо проступают острые лопатки. Наверное, они сейчас особенно заметны оттого, что руки Ванюшка скрестил перед собой, а в руках — мина. Противотанковая. Конечно, она тяжелая. И Олег нетерпеливо ждет, когда же его другу надоест нести мину и он передаст ее ему.
Но Ванюшка, кажется, и не намерен передавать мину Олегу. Знай себе шагает. Когда до Лысой горы прошли полпути, терпение Корнева иссякает.
— Вань, а Вань, давай теперь я мину понесу.
Ванюшка даже не повернул головы:
— Успеешь… Смотри запал не посей.
Олег нащупывает в кармане штанов крохотную металлическую трубочку:
— Не бойся, не потеряю.
Шпилькин был не по возрасту деятельный и держался независимо. А энергии у Ванюшки хватило бы на десятерых. Казалось, минуту не может он просидеть без дела и что нет на свете таких бед, которые привели бы его в уныние. Даже когда сгорел дом, в котором жили Корневы и Шпилькины, и все тужили, Ванюшка сказал:
— Где жить, найдем. Только бы фашистов скорее прогнали. — Помолчал и заключил: — Ничего, две недельки потерпим, а там наши вернутся.
Такой оптимизм Ванюшки даже рассмешил его отца Ивана Дмитриевича. Поправив на переносице пенсне, он с усмешкой сказал:
— Тебе бы, Ваня, в генералы. Ты войну за два дня выиграл бы.
Конечно, в генералы Ванюшке, может, и ни к чему идти, но лично Олегу нравилась такая уверенность друга в победе Красной Армии. И хотя с того дня прошло не две недели, а целый год и уже было лето сорок второго года и фашисты все еще были в Опочке, авторитет Ванюшки в глазах Олега не пал.
Кто первый предложил собирать патроны, гранаты и прятать их в тайнике на пепелище? Шпилькин. И с того дня до декабря 1941 года они ежедневно ходили к деревне Шлепятня. Здесь на бывшем поле боя валялось много патронов и гранат. Их и собирали мальчишки. Ссыпали за ворот рубахи, как яблоки, и носили к месту, где когда-то стоял их дом. В кустах почерневшей от пожара сирени всё складывали в тайник. И эту мину, которую сейчас нес Ванюшка, они нашли на поле. А история с кабелем? Тоже Шпилькина идея. Как-то шли они за город к Шлепятне и увидели в поле гитлеровцев. Два солдата за ручки несли металлическую катушку. Она нудно повизгивала, сбрасывая на траву толстый синий кабель.
Ванюшка сказал:
— Связь прокладывают. Перерезать бы провод.
Предложение Олегу понравилось.
— Давай. Только чем?
Шпилькин вытащил из кармана самодельный сапожный нож. Они затаились, дождались, когда солдаты скрылись из виду.
— Пошли, — сказал Ванюшка. — Держи кабель, а я резать буду.
Олег поднял кабель с земли, натянул его, и Ванюшка принялся пилить провод ножом. Делал он это с таким ожесточением, словно перед ним был не кабель, а самый что ни на есть ненавистный враг.
Вот какой был Ванюшка Шпилькин.
Идея поставить на Лысой горе противотанковую мину тоже принадлежала ему. Было это так.
Из деревни в Опочку Олег вернулся в конце июня. На другой день на Некрасовскую, где теперь жили Корневы, пришел Ванюшка. Олег рассказал, как вместе с деревенскими мальчишками спас незнакомых людей. Шпилькин заключил:
— Правильно сделали. — Затем объявил: — А здесь мы с тобой еще и не таких делов натворим.
— В партизаны бы уйти, — мечтательно сказал Олег.
— Узнаем, где они, и уйдем, — согласился Ванюшка. — Но мы и сами можем как партизаны… Фрицы уже отступают. Всё говорили: «Ленинград капут. Ленинград капут». А наши им как дали!.. Теперь сами удирают.
Для Олега эта новость была ошеломляющей.
— Да ну!
— Вот тебе и ну. Уже несколько дней по дорогам колоннами валят. И все машины, машины со стороны Ленинграда.
— Неужели отступают?
— Отступают, — еще раз подтвердил Ванюшка.
Откуда было мальчишкам тогда знать, что в конце лета 1942 года, стремясь быстрее выйти к Волге, гитлеровское командование перебрасывало на юг некоторые части с других фронтов, в том числе и из группы «Север». Их-то передвижение по дороге и принимал Шпилькин, как и многие другие жители Опочки, за отступление оккупантов.
— Каждый должен помогать своим, — заявил Ванюшка Олегу. — И мы должны помочь. Поставим мину на дороге на Лысой горе. Такая пробка образуется!
Олег не понял, почему мину нужно ставить именно на Лысой горе. Но, когда он сказал другу об этом, тот ответил:
— На горе выше. Рванет — сразу со всех сторон люди увидят.
И вот теперь они шли к Лысой горе. Шли полем, кустами, чтобы никто их не заметил.
Видимо, усталость все же взяла верх над Ванюшкой, и он сказал Олегу:
— Ладно, неси теперь ты.
Олег бережно принял от друга круглую, похожую на большую сковороду мину. Прижал ее к животу и через рубашку почувствовал холод металла.
— Вань, а Вань, может, и танк на нее налетит.
— Может, и налетит, — согласился Ванюшка.
Конечно, если быть очень точным, то Лысая гора вовсе и не была горой, а просто возвышенное место. Но в окрестности — самое высокое. А Лысой называли, наверное, потому, что здесь не росли большие деревья, а только кое-где топорщились низенькие кусты.
Через этот кустарник ребята вышли к дороге. На ней было пустынно. Ямку копали сапожным ножом. Долбили грунт поочередно: один работал, другой стоял на часах. Лишь раз на шоссе появилась со стороны Опочки машина. Мальчишки, схватив мину, отбежали на обочину и залегли в кустах. Машина с солдатами в кузове на большой скорости пронеслась мимо.
Ребята вновь вышли на дорогу. Вскоре ямка была готова, и Ванюшка бережно опустил в нее мину. Олег достал из кармана запал и ввернул его в очко корпуса мины. Так же быстро вдвоем присыпали они ее грунтом, а сверху — серой, как пепел, дорожной пылью.
— Порядок, — сказал Ванюшка и смахнул с кончика своего острого носа капельку пота. — Теперь ходу…
Заснуть Олег не мог. В полночь он услышал сильный шум. Догадался — по дороге двигалась колонна машин. Но взрыва не было.
Утром мальчишки встретились на бывшей школьной спортивной площадке. Ванюшка был хмурый. Сплюнул и сказал: