— В Остров. Будет служить у самого бургомистра.
— Ну и пусть топает сама, — сказал молодой парень. — Идем раздавим. — Он выразительно щелкнул себя по горлу.
Полицай поглядел осоловелыми глазами на Женю, что-то соображая, потом махнул рукой:
— Мотай отселева!
Женя пошла по улице. Сначала спокойно, еще не веря в случившееся. Потом быстрее, быстрее.
С высотки показалась серая лента шоссе. Впереди, среди полей, зеленый островок города. Несмотря на усталость и пережитое, Женя запрыгала от радости и почти бегом бросилась вперед…
Прошло несколько дней. На железнодорожном участке Остров — Псков загрохотали взрывы, летели под откос вагоны, пылали станции. И партизанский радист коротко выстукивал:
«При подрыве вражеского эшелона на железной дороге Остров — Псков разбито… уничтожено…»
В этих успехах бригады была и лепта юной разведчицы.
Потом Афанасьева еще не раз ходила на связь. Женя приносила бумажки, на которых бисерным почерком были написаны понятные только Тебенькову сведения. Советские патриоты зорко следили за каждым шагом гитлеровцев. И снова летели под откос эшелоны.
Вот результат боевых дел одного дня отряда Журавлева из полка Дмитрия Худякова:
«21 августа, 12.30. Уничтожено 155 рельс. Два железнодорожных моста. Гарнизоны Вешки, Поле, Сахново. На разъезде Вешки выведено из строя все путевое хозяйство».
После таких ударов на железных дорогах чернели ямы и рытвины, тишину не нарушали свистки паровозов.
Осенью 1943 года гитлеровское командование предприняло против ленинградских партизан крупную карательную экспедицию. По данным разведки, в одном лишь Новоржевском районе в ней приняло участие около четырнадцати тысяч фашистов.
В начале сентября над тихой Соротью загремел орудийный гром. Гитлеровцам удалось почти полностью окружить бригаду Германа… Силы были неравные. С одной стороны — шесть тысяч карателей с пушками и танками, с другой — две тысячи партизан с обозом раненых и больных. На совещании командного состава Герман, выслушав начальника разведки, сказал:
— Идем в Ругодевские леса. Потребуется — пробьемся. Готовьте отряды! Дмитрий Васильевич, — комбриг повернулся к Худякову, — пойдешь первым.
Худяков немного помедлил с ответом:
— Есть, следовать в авангарде!
…Сгустились сумерки. Бригада выступила. Вокруг — багровые зарева пожаров: фашисты жгли непокорные псковские деревушки. Шли молча и долго. На коротких привалах курили в кулак. К полуночи прошли деревню Занеги — молчаливую, словно кем-то забытую среди лесов. Впереди показались Житницы.
Женя шла с тяжелой санитарной сумкой. Изредка от ночной прохлады или от гнетущей тишины по телу пробегала дрожь. Она зябко поеживалась, старалась быть ближе к Нине.
Внезапно где-то над головой треснула ракета. Деревня неожиданно стала ближе. Вокруг запрыгали тени.
— Ложись!
Кто-то сильно дернул Женю за руку. Она упала в успевший уже остыть песок. Ночную тишину прошили автоматные и пулеметные очереди. Стреляли, казалось, всюду, и разноцветные пунктиры трассирующих пуль летели со всех сторон.
Обдирая коленки о камни, девушки ползли по-пластунски. Бой в деревне усиливался. Партизаны поднимались и бросались вперед.
Женя и Нина тоже побежали, стараясь не отставать от бойцов штабного отряда. Рядом с ними бежал молодой парень. Вдруг он вскрикнул.
— Ты что? Ранен? — спросила Женя.
— Рука.
Она достала бинт и перебинтовала.:
— Всё. Беги!
И сама побежала догонять подругу.
Возле сруба колодца она остановилась. Почему-то закружилась голова. Нины не было. Мимо бежали люди, что-то кричали. Автоматы в их руках полыхали огнем. Между темными избами метались гитлеровцы. В отблесках пожара они были похожи на привидения.
— Женька?! — Откуда-то неожиданно вынырнула подруга. — Ой! Что это? — Нина нагнулась, рассматривая темное пятно на платье подруги. — Да ты ранена!
— Пустяки, Нинок. — Только теперь Женя почувствовала боль.
Но задерживаться было нельзя. Огненная метель продолжала бушевать. Вокруг грохотало, трещало. Еще немного, и все будет позади. Оставались последние сотни метров. Недалеко темнел лес. И вдруг резкий крик:
— Где санитарки? Худяков ранен!
Не помня себя, девушки бросились на крик. Дмитрий Васильевич лежал на земле. Разрывная пуля разворотила ему руку. Он истекал кровью. Подруги, плача, перевязали рану и вынесли Худякова из зоны огня.
И тут услышали страшное:
— Герман убит…
Бригада прорвалась. Партизаны шли лесом, болотами. Фашистские самолеты беспрерывно кружили над ними, бросали бомбы, обстреливали из пулеметов. Женя и Нина ни на минуту не покидали своего командира. Они несли его, хотя пот заливал глаза и от усталости подкашивались ноги. А впереди их ждали новые бои…
После освобождения Псковщины Женя вернулась в родные места. Училась. Приобрела специальность. И вот уже много лет трудится на силикатном заводе.
В таких поселках, как Павлово, жизнь каждого у всех на виду. Видят люди и жизнь Евгении Петровны Егоровой. Многие помнят ее еще ребенком. Теперь она работница, жена, мать. И люди уважают эту скромную, милую женщину — востроглазую разведчицу из бригады легендарного Германа.
Сергей Виссарионов
НЕВИДИМКИ
«…Создать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия» —
такую задачу поставила Коммунистическая партия перед советскими патриотами, оставшимися на оккупированной территории.
Солдаты незримого фронта решали эту задачу каждый по-разному. Одни из них с листовками пробирались по ночным улицам оккупированных городов. Другие взрывали мосты и склады врага. А некоторые… шли на службу к ненавистным захватчикам.
ИЛЛАРИОН ГОРСКИЙ
«Хорош гусь! У фашистов старшиной волости был», — отзывались жители железнодорожного узла Новосокольники о пятидесятилетнем учителе Илларионе Петровиче Горском в первые дни после освобождения города от оккупации.
Да, был. Но, как говорит русская пословица, «Федот, да не тот».
Прикрываясь личиной вражеского прислужника, Илларион Петрович вместе с коммунистом Владимиром Кузьмичом Логашовым организовал подпольную группу и установил связь с партизанами и разведотделом штаба 257-й дивизии Красной Армии. С помощью группы Горского была сорвана отправка большой партии скота гитлеровским войскам под Ленинград, передано партизанам много чистых бланков немецких паспортов, разоблачено несколько фашистских лазутчиков. Особую ценность представляла разведывательная информация, которую собирали подпольщики на стратегически важных железнодорожных магистралях Витебск — Ленинград, Великие Луки — Себеж.
Илларион Петрович Горский.
Началось наступление советских войск, и старшина волости Горский как в воду канул. Зато в обозе отступавших гитлеровских частей появилась подвода, хозяин которой имел документ, свидетельствующий о его заслугах перед оккупационными властями. В возке «фашистского холуя» была спрятана… рация. «Горец» (под этим кодированным именем значился теперь в одном из наших штабов Илларион Петрович) передал из района Резекне несколько важных разведывательных сообщений.
День Победы учитель-патриот встретил в родных краях.
ЗИНА ЕГОРОВА
В годы оккупации города Дно ее нередко видели в обществе гитлеровских офицеров. Мило улыбалась официантка столовой летного состава и тем, кто обслуживал фашистскую технику.
Со станции к берегам Невы ежедневно уходили эшелоны с военными грузами и живой силой врага. Вблизи города в 1942 году долгое время базировалась фашистская дивизия особого назначения, были оборудованы аэродромы. Все эти объекты находились в поле зрения советской разведки и центральной группы дновских подпольщиков, возглавляемой Анастасией Александровной Бисениек. Семья Егоровых жила на улице Урицкого, поблизости от Финогеновых — родных Бисениек. Анастасия Александровна знала Зину давно и, не колеблясь, привлекла ее к подпольной работе.