Светлана вспомнила, как Динеш с Сурешем однажды спорили о том, может ли советское планирование работать в Индии. «Не может, — вмешалась она тогда, — оно и у нас не работает». А Пракашвати добавила: «Единственное, что работает в сельском хозяйстве Индии, так это дождь».
Бенедиктов тем временем подытожил:
— Тяжело мне в Индии, жарко.
Посол сел на диванчик напротив Светланы.
— Ну как, довольны экскурсией по Индии, Светлана Иосифовна?
— Да, но…
— Конечно, довольны, — перебил он, — ведь мы пошли вам навстречу и продлили срок пребывания, так что вы должны быть нам благодарны.
— Я только хочу…
— Вы просто обязаны быть счастливой.
— Да, но я бы хотела…
— Иначе это будет выглядеть как неблагодарность!
Светлана тщетно пыталась попросить у него свой заграничный паспорт, отобранный у нее прямо в день прилета в Дели в соответствии с советскими правилами. По советским законам советский гражданин вправе иметь при себе загранпаспорт только в аэропорту или на вокзале.
— Разумеется, я довольна. Я только хочу сказать, что…
— Вот и хорошо. Сами видите, мы неоднократно шли вам навстречу.
— Да, но мне бы…
— Вы придете сегодня на вечер, который я организую? — спросила брюнетка.
Вопрос прозвучал с утвердительной интонацией. Светлане опять показалось, что все присутствующие видят ее насквозь.
— Я бы с удовольствием, с огромным удовольствием, но я договорилась с господином послом Каулем, что поужинаю с его семьей.
Бенедиктов поморщился:
— Вечно этот Кауль, этот английский шпион!
Светлана вспомнила, что несколько раз читала в англоязычной индийской печати, будто Кауль, напротив, всегда выступает заодно с советским посольством.
— Я еще по Москве знакома с его дочерью, она пригласила меня и вечером за мной заедет, — вяло защищалась Светлана, стыдясь самой себя. Она была словно школьница, к которой придирается учитель, а весь класс ему поддакивает; она хочет им противостоять, но силы слишком неравны.
Супруга посла подняла рюмку с коньяком и произнесла тост:
— За Международный женский день, который мы начинаем отмечать уже сегодня, шестого марта!
У дверей Бенедиктов попрощался со Светланой:
— Завтра мы отправим вашим детям телеграмму, сообщим время прилета.
Ей этого не хотелось, да и прозвучали слова посла как угроза. Однако, набравшись решимости, Светлана произнесла просительно:
— А как же мой паспорт?
Но Бенедиктов, кажется, уже ее не слушал. Он с облегчением закрывал за нею дверь.
Постояв немного посреди своей комнаты, Светлана села на стул, ощутив вдруг, как она устала.
Потом она легла на кровать, прямо на покрывало. И что теперь? Послезавтра ей лететь в Москву. Значит, надо сейчас отдохнуть и дождаться Прити, которая отвезет ее на ужин к Каулям. Или все-таки стоит пойти на русскую вечеринку?
Светлана проверила чемоданчик, где хранилась рукопись ее книги. Положила сверху только самую необходимую одежду: из европейских вещей выбрала лишь лучшие, индийскую одежду оставила висеть в шкафу; опустила крышку, защелкнула замок и сунула ключ в сумочку. Чемоданчик она поставила ближе к двери; открыла второй чемодан, побольше, где лежали одежда и подарки детям: разноцветные звонкие браслеты для Кати, вышитые золотом туфельки для снохи Елены, кальян для Иосифа… индийцы называют его хукка. Светлана немного постояла над открытым чемоданом, разглядывая яркие подарки. И внезапно осознала, что в Москву ей дороги нет. Она погладила каждый подарок, закрыла чемодан и встала. Взяла маленький чемоданчик, ждавший у двери, перекинула через руку московское пальто. Спустилась было вниз, чтобы попросить дежурного на вахте вызвать такси, но побоялась, что ее спросят, куда она собралась с чемоданчиком. Опять вернулась в комнату, оставила там чемоданчик и пальто.
— Такси можно вызвать вон из той будки, — показал ей вахтер в тюрбане, — оно приедет через пять минут. Только лучше дождитесь его на улице, чтобы не пропустить!
Это ей подходило. Светлана набрала номер такси. Некоторое время ушло на то, чтобы дозвониться, потом несколько раз пришлось объяснять, что машина должна подъехать к резиденции посла, а не к зданию самого посольства.
Светлана стояла на улице. Она вдруг поняла, что не принимала этого решения, оно пришло к ней само, — она лишь послушно следовала указаниям крылатого ангела, который, погрозив ей пальцем, велел не возвращаться в Москву.