Марина ей в последнее время не писала, хотя Светлана дважды в неделю аккуратно отправляла подруге открытки. Ей пришло было в голову, что надо бы поинтересоваться, не попадают ли послания Марины по ошибке к кому-нибудь другому, но желание это быстро прошло, и она, пассивная, безвольная, почти сонная, вновь отдалась размеренному течению жизни и разнообразным весенним увеселениям.
Как-то раз они с Питерсом отправились вдвоем в Феникс, в ресторан. Он привел ее в маленькое элегантное заведение, где ужинали при свечах и где тихо играл джаз. В тот вечер Светлана все у него выпытала. Расспрашивала она Питерса еще и потому, что его голос напоминал ей далекую скрипичную мелодию, а она страстно любила музыку. За бутылкой крепкого и ароматного аргентинского вина, которым они запивали мексиканские блюда, Уэс внезапно разговорился: о своей свадьбе с шестнадцатилетней девушкой Светланой, о ее гибели в автомобильной аварии, которая лишила его еще и их младшего сына, совсем маленького… Она хотела знать подробности, но об этом Уэс говорить не пожелал. Светлана выяснила лишь, что несчастье произошло двадцать пять лет назад, хотя Питерс рассказывал о нем так, будто это было вчера. Светлана поняла, что он до сих пор не смирился с утратой жены и сына.
Она поведала Уэсу о Браджеше, об Индии и о своих приключениях во время эмиграции из Индии в США. Собственный рассказ так ее увлек, что она почти забыла, где находится и кто ее визави; не заметила она и того, что из ресторана давно ушли последние посетители. Уэс не спускал с нее глаз, но Светлана не была уверена, что он слушает ее и что история его занимает. Однако она прогнала эти мысли, сказав себе, что попробует стать для Питерса интересной собеседницей. Это было для нее своеобразным новым вызовом.
Резиденция «Талиесин», Скоттсдейл, Аризона
10 апреля 1970
Марина, золотко мое,
прежде чем ты начнешь бранить меня, попытайся понять. Погоди секунду. Вот смотри: я провела прекрасный вечер в ресторане с одним человеком — да, с Уэсом Питерсом, ты угадала. События так закрутили меня, что я не смогла сопротивляться. Я исполнила тайное желание здешней хозяйки, ее дочери и всех людей вокруг двух этих женщин, теперь я уже не сомневаюсь в этом. Мужчина, рассказывавший за ужином о своей покойной жене, сделал мне на обратном пути из ресторана предложение. Наверняка по приказу миссис Райт, которую он беспрекословно слушается; кроме того, я знаю, что сам Уэс безынициативен. В тот момент я поняла, что как раз об этом и мечтала на протяжении многих лет: о любви, большой любви, и об обычной простой жизни, о муже, о детях. Правда, Уэс больше похож на робота, чем на человека, но это потому, что он все еще мучается из-за утраты первой жены и младшего сына. Я уверена, что под моим влиянием он изменится. Семья — вот чего я всегда хотела, и если когда-то мне и удалось обзавестись ею, так только с помощью Браджеша.
Спустя неделю после того ужина мы поженились. Всего через три недели после моего приезда в Аризону, представляешь?! На свадьбу съехались сотни гостей. Меня не спрашивали, кого бы я хотела пригласить, и в конце концов вышло так, что с моей стороны был всего один-единственный человек, мой адвокат и друг Алан Шварц. Он приехал, но так ничего и не понял: он собирался помочь мне составить брачный договор, однако я его отговорила. «Зачем? Все равно я уже подписала нужные бумаги», — сказала я. Он спросил: «А что с вашими деньгами, имуществом, гонорарами за книги?» И я объяснила, что «Братство Талиесина» лучше распорядится всем этим, чем я, потому что я до сих пор плохо ориентируюсь в капиталистической банковской системе. Он ужаснулся. Тогда я попробовала растолковать ему, что такие, как я, родившиеся в коммунистических странах, ничего не понимают в финансовых инвестициях. Я не хотела ничего от него скрывать и рассказала, что взяла на себя огромные долги нового мужа и купила, по просьбе Уэса, его сыну ферму в Висконсине. Алан был в панике. Да-да, он запаниковал. И лишь когда я убедила его, что хочу стать счастливой, что все договоры уже подписаны и назад ничего не вернуть, он нехотя присоединился к свадебному веселью. Но все равно время от времени недоуменно крутил головой, шепча: «За деньги любовь и счастье не купишь!»