Светлана засмотрелась на свою старшую дочь. Пятнадцатилетняя Ольга давно уже не грустила: теперь ей все здесь нравилось, она с удовольствием знакомилась с новыми людьми и легко переплывала из одной культуры в другую. Она подружилась с Сашей, сыном Василия, и по вечерам они вместе слушали песни Высоцкого и Окуджавы. Потом Саша брался за гитару и играл для всех; Ольга быстро выучила тексты песен и подпевала ему.
Однажды посреди этой вечерней идиллии раздался телефонный звонок. Василий поднял трубку и весело поздоровался; он слушал собеседника, и лицо его вытягивалось. Спустя минуту он молча нажал на рычаг. Светлана заподозрила, что звонила ее невестка Люда.
— Много я слышал в жизни грубых слов, но сегодня на меня вылили их столько, что…
Нетрезвая Люда позвонила для того, чтобы выругать Василия: почему это, мол, он поселил у себя Светлану и Ольгу?
— Да ей-то что? — недоумевала Светлана. — Сын уже несколько месяцев не дает о себе знать. Если бы я сама иногда ему не звонила, он бы даже не объявился. Чего же они хотят?
— Наверное, собирают информацию, Света, — ответил Василий и почесал затылок. — Видишь ли, я не хотел тебе говорить, но, пожалуй, лучше, чтобы ты знала. Люда — доносчица.
— Что ты сказал?
— Да. Я знаю, что говорю. К сожалению, сомневаться не приходится. Она работает на КГБ, доносит на своих сослуживцев, на всех, кто ее окружает. И КГБ ей за это платит. Ты разве не заметила, как жадна она до денег?
— А мой сын полностью подпал под ее влияние… — с горечью прошептала Светлана.
Василий молча глядел в пол.
— Послушай, — негромко сказала Светлана, — в Грузии я познакомилась с одним католическим священником. Ты же знаешь, меня давно интересует религия. Мне кажется, любой должен верить во что-то, что находится над ним. Это очень помогает сохранить душевное равновесие. Я рассказала священнику о своих старших детях, о том, что мы отдалились друг от друга… я просила его совета. А он повторял только: «Любовь победит. Терпение — и вы это увидите. Любовь придет сама». И вот я жду, жду, но любовь моих детей никак не приходит ко мне. Терпение у меня на пределе. Я отказываюсь ждать.
Скоро появился Гриша.
— Я пришел спросить, как твои бюрократические формальности, Света? Ты получила ответ от Горбачева?
— Ни строчки.
Тогда Гриша предложил Светлане побеседовать с одним его добрым знакомым:
— Он большая шишка в КГБ и скажет тебе, что там с твоим делом.
Когда Григорий ушел, Светлана вопросительно поглядела на кузена. Василий пожал плечами:
— Если у Гриши ходят в знакомцах большие гэбистские шишки, значит, и сам твой бывший муж — не последний там человек…
— Может, ему поручили перекинуть мостик от меня к КГБ?
Василий грустно кивнул.
— Так уж у нас заведено, — проговорил он нехотя. — Ты что, забыла уже, Света? Вот почему я занимаюсь спортом. Это единственное, за что меня точно не накажут.
На следующий день Светлана позвонила «большой шишке». Он немедленно назначил ей встречу.
— Это я разрешил вам вернуться в Советский Союз. Многие были против, как вы догадываетесь, но я настоял.
Аппаратчик был модно одет и хорошо воспитан, он даже повидал мир — побывал в Англии, Америке, в других западных странах. Однако Светлану трясло от отвращения. «Что я должна сказать этому гэбисту? Поблагодарить?» — думала она. И молчала. В здании КГБ она казалась себе маленькой и беспомощной. Наконец она спросила:
— Почему вы старались решить дело в мою пользу?
Мужчина хранил молчание, явно не желая отвечать на этот вопрос. Напряжение росло. Светлана произнесла негромко:
— Я пришла узнать, получил ли господин Горбачев мое письмо.
— Товарищ Горбачев был ознакомлен с его содержанием, — холодно ответил хозяин кабинета.
Светлана легонько кивнула.
Человек в упор смотрел на нее. Губы его едва шевелились, когда он произнес:
— И вот что мы решили: ваша дочь может в любой момент вернуться в Англию, в свою школу, тут проблемы нет. Разумеется, поедет она туда как советская гражданка и получит разрешение навещать вас в каникулы. Это легко организовать.
Значит, вот что они задумали. А Светлана должна гнить в России… На всякий случай она уточнила:
— А что будет со мной?